— Тени пленных метнулись в сторону от открывающейся двери и зажались по углам, словно крысы
Монк поднял факел, над головой ярко осветив пространство. Я узнал её сразу, несмотря на грязь и лохмотья. Осторожно подойдя к ней и присев на корточки я заглянул в её лицо. Корел вся сжалась, словно боясь получить удар, но потом все, же решилась поднять взгляд.
Видимо сначала она не поверила в то, что это я сижу перед ней, но через секунду она бросилась ко мне крепко обняв
— Все, сестренка — я успокаивающее поглаживал её по спине — сейчас я тебя отсюда вытащу
— Риттер — она еле могла говорить. Плачь, сдавил ей горло — мой дорогой братишка. Прости меня и спаси …. я больше не могу это выносить!
— Давайте поторапливаться — Монк чуть ли не плясал от напряжения
— Вставай. Сможешь?
— Да, конечно
— Накинь это на себя. С головой. И держись за меня — Монк кинул ей одеяло
Когда мы выходили из камеры я оглянулся
— А этот не проболтается?
По изменившейся физиономии я понял, что такой вариант не рассматривался. Монк смотрел на меня слишком выразительно, чтобы не понять чего он от меня хочет. Ясное дело, ведь подставляются, по сути, из-за меня. Если этот эпизод дойдет до наших командиров это будет означать для нас всех верную смерть.
— Я догоню — голос сделался хриплым и непослушным
Монк сгреб мою сестру в охапку и быстро направился к выходу.
Вздохнув, я повернулся и тут же получил удар в челюсть. От неожиданности я попятился и лишь схватившись руками за решетку смог сохранить равновесие. Напавший на меня пленник был слишком слаб, и потому, когда он из последних сил попытался ударить меня ногой, я без особого труда перехватил его ногу и резко крутанув, опрокинул на каменные плиты. Он издал стон, и когда попытался встать я, ударом ноги, вновь заставил его лечь. Затем навалившись на него сверху я попытался схватить его за горло, но душитель из меня оказался хреновый. Он вырывался, но я успел подставить ему подножку. Пленник снова рухнул на пол, теперь уже не делая попытки подняться. Я встал, и подошел к лежащему. Он не дышал. Его голова оказалась проломлена стальным прутом, торчавшим из пола.
Я не удивился, когда узнал в лежащем пленнике дружка моей сестры. Он делал все, для того, чтобы его жизнь была короткой, но меня волновало то, что этот студент чуть не утащил с собой в могилу всю мою семью.
Когда я поднялся, парни с тревогой смотрели на мои ссадины
— Он напоролся на прут. Проломил голову
— Бывает — пожал плечами Хад — Монк, мне придется тебе морду слегка расцарапать, чтобы были видны следы борьбы
Монк скривился, как от зубной боли
— Риттер, с тебя неделя проплаченной выпивки!
— Не вопрос, парни! Спасибо за это….
— Ладно — Хад махнул рукой — сочтемся. Она сейчас переоденется, немного умоется, и валите из города быстрее
Мы дождались, когда Корел вышла к нам. Сержант не растерялся и всучил ей в руки корзину с каким- то бельем
— Скажем, что прачка. Если кто заинтересуется
— Находчивый — улыбнулся я.
Мы вышли на улицу и направились к нашему лагерю. Теперь мне предстояло придумать, что делать дальше.
Глава 14. Драконий остров
Черная вода с еле слышным журчанием огибала нос скользящего по морским волнам флагмана пиратского флота. Доротея с напряжением вглядывалась в видневшуюся вдали полоску тумана. Солнце почти скрылось за горизонтом, освещая красным заревом медленно плывущие облака. Двенадцать кораблей вышли в набег с Каменного берега, неся на борту более трех тысяч морских разбойников. Целая неделя ушла у пиратов на подготовку к нападению на морскую базу Аэрона. Доротея еле дождалась отплытия. Она боялась, что имперцы вновь проявят сообразительность и расторопность, прикрыв оказавшийся незащищенным свой форпост на Северном море. Наверняка они снимут корабли с запада. Трёх боевых кораблей имперцев будет достаточно, чтобы пираты отказались от столь рискованной операции, поскольку огромные корабли с вымуштрованной командой и оснащенные тяжелыми катапультами являлись для потрепанных кораблей 'Ледяного архипелага' серьезной угрозой. Пираты не могли себе позволить продолжительных, тяжелых морских схваток.
Доротея подготовилась как никогда хорошо, и чувствовала необычайную уверенность в своих силах. Все, что требовалось для заклинаний ей доставили на третий день после той пьянки на острове, которую пираты назвали военным советом. Оставшееся время Доротея изводила капитана Моргенсена постоянными 'когда мы выступим?!'. Тот лишь отмахивался, наблюдая, как прибывают корабли, и матросы приводят их в относительный порядок. Но наконец, настал тот момент, когда капитан был удовлетворен состоянием тех сил, которыми он теперь располагал. Ранним утром пиратская эскадра выбрала якоря и двинулась на юг.
— О чем думаешь? — подошедший Яро заставил девушку вздрогнуть
— Не о чем — она сердито отбросила упавшую на лоб прядь волос — не приставай ко мне с расспросами. Мне нужно собраться.
— Когда войдем в туман….
— Уйди — она повернулась к нему лицом — если ты мне сейчас не дашь спокойно готовиться, то когда мы войдем в туман я не смогу эффективно действовать, а это будет означать гибель для всех нас!
— Я просто…
— Мне позвать капитана?
Яро посмотрел в глаза девушки
— От прежней тебя ничего не осталось — тихо проговорил он — только злоба. Что с тобой сделали маги Даркмора?
— Напомни мне, Яро о своем занятии. Может ты воспитываешь детишек в сиротском доме? Или помогаешь бездомным, делясь с ними куском хлеба?
— Знаешь…
— Ты пират, Яро. Ты убиваешь ради наживы! Скольких отцов и братьев ты убил, когда вы пытались штурмовать Йервард? А скольких до этого ты отправил ко дну? Сколько женщин и детей вы брали в рабство?!
Яро молчал, пытаясь не смотреть девушке в глаза
— Не смей мне больше болтать о добре и зле! Я не желаю этого слышать! Не от тебя!! — Доротея отвернулась, показывая, что разговор окончен.
Волна ударила о борт, и девушка испуганно вздрогнула. Она вновь обратила свой взор на линию горизонта чувствуя, как глаза застилает пелена слез. Доротея ненавидела Яро за то, что он постоянно напоминает ей о тех временах, когда они были детьми. Когда она верила в добро и справедливость. Доротея помнила о том, какой прекрасный сад был у них вокруг дома, когда с приходом весны яблони и вишни становились белыми от распускавшихся на них цветков. Этот аромат до сих пор вызывал у неё острое чувство ностальгии по прошлому. Время счастья. Время ожидания и чудес, и время когда рядом с ней была мама. Прикосновение её нежных рук, когда она расчесывала ей волосы Доротея не забудет
