Политические мыслители

же, защищая демократию, строил здание, которое лишено было настоящего основания. Он так же, как и его противники, отправлялся от теории общежития, которая производила власть из первоначального договора людей, во имя самосохранения. Но с этой точки зрения можно было только доказывать преимущество того или другого образа правления, а никак не отрицать правомерности одного в пользу другого. Так именно поступал Гоббс: стоя за монархию, он не отвергал правомерности демократии, а считал только народное правление наименее достигающим истинной цели общежития – охранения спокойствия в государстве. Как исследователь и теоретик, Гоббс бесспорно стоит бесконечно выше Мильтона, ибо достоинство мыслителей определяется не сочувствием к тем или другим началам, а силой и последовательностью их мыслей и доводов.

С. 196 IV. КУМБЕРЛАНД

Возражения демократов против Гоббса касались, как мы видели, только последствий, а не философских оснований его учения. Гораздо глубже была критика со стороны легитимистов, которые хотели утвердить монархическую власть не на одной только силе, а на прочном основании закона. Попытка Фильмера, который производил власть королей от Адама, была неудачна, С большей основательностью принялся за эту задачу английский епископ Ричард Кумберланд в сочинении О Законах природы (De legibus naturae, 1672)¹⁷⁷.

Кумберланд старается опровергнуть учение Гоббса в самых его основах, указывая на односторонность его системы, которая в заботах о единстве власти совершенно упускала из виду нравственную сторону общежития. Рассматривая человека в естественном состоянии, говорит Кумберланд, Гоббс с необыкновенной проницательностью изыскивает все причины зла, но окончательно слеп ко всему, что ведет к добру, хотя последнее столь же ясно, как и первое¹⁷⁸. Поэтому он представляет человеческую природу в совершенно превратном виде. Несправедливо, что человек от природы имеет одни самолюбивые влечения: главное свойство человека есть разум; неразумные же влечения являются скорее искажением его естества¹⁷⁹. Гоббс в этом отношении ставит человека ниже животных, ибо даже животные одной породы имеют естественное стремление друг к другу· У человека к этому присоединяется разум, который указывает ему на общение с другими, как на единственное средство к достижению собственного счастья. Человек имеет и понятие о законе; он различает добро и зло, правду и неправду; у него, наконец, есть язык, лучшее средство к общению с себе подобными¹⁸⁰. Гоббс даже и самолюбивые стремления ограничивает слишком тесными пределами, сохранением жизни и членов; между тем у человека есть и другие цели: он ищет совершенствования как тела, так и в особенности души,

С. 197

а это опять достигается только общением с другими¹⁸¹. Исказив таким образом природу человека, Гоббс предоставляет каждому отдельному лицу все возможные средства для достижения своих частных целей; он утверждает, что по природе всякий имеет право на все. Но это опять совершенно произвольное положение. Право не есть власть делать все что угодно. По собственному определению Гоббса, оно состоит в свободе действовать сообразно с повелениями разума, а разум показывает человеку, что другие имеют такие же права, как он сам, и что только уважая права других, он может достигнуть собственного счастья. Поэтому посягательство на чужое право есть такое же оскорбление в естественном состоянии, как и в гражданском. Требования разума у Гоббса противоречат друг другу: с одной стороны, он дает человеку право на все; с другой стороны, тот же разум показывает человеку, что подобное право ведет к собственной его гибели, и что поэтому надо от него отказаться. Но если последнее справедливо, то первое несообразно с разумом¹⁸². Сам Гоббс признает естественные законы, которые ведут к образованию обществ; он соглашается даже, что в состоянии природы они связывают совесть, но не считает их обязательными, потому что они не имеют характера предписания со стороны высшего и не сопровождаются наградами и наказаниями. Между тем разум указывает нам на эти законы, как на установления верховного правителя, Бога, который с исполнением их соединил награду, именно счастье, ас неисполнением – наказание, несчастье. Кроме того, наказание и в естественном состоянии может последовать со стороны людей, права которых нарушаются¹⁸³. Недостаток же безопасности не мешает соблюдать по возможности эти законы, ибо полной безопасности нет и в государстве, а в естественном состоянии безопасности тем больше, чем более люди держатся естественного закона¹⁸⁴.

Из всего этого следует, что состояние войны всех против всех, какое воображает себе Гоббс, нечто иное, как вымысел. Рассматривая естественные влечения человека, мы видим, напротив, что они более склоняют его к миру, нежели к войне. Еще силь-

С. 198

нее действует в этом смысле разум, направляющий влечения. Если бы люди были созданы так, как утверждает Гоббс, то есть наподобие дикого зверя, жаждущего крови ближних, то само происхождение обществ было бы невозможно. Ибо каким образом могут соединиться естественные враги? Как могут люди передать свои права кому бы то ни было, если они никому не доверяют? Взаимный страх не может служить общественной связью. Надо, чтобы образованию обществ предшествовали в самом человеке доброжелательные наклонности и чтоб эти наклонности были сильнее самолюбивых влечений и взаимной боязни. Само существование гражданского общества непрочно при таких основах. Гоббс думает связать людей взаимными условиями и обязательствами; но если большинство граждан, следуя самолюбивым влечениям, не хочет соблюдать этих обязательств, то какая сила может их к тому принудить?¹⁸⁵ Право человека делать все, что он считает нужным для самосохранения, Гоббс распространяет на само гражданское состояние, вследствие чего он признает даже за подданными право соединяться против верховной власти, а это – оправдание революций. Такое учение тем опаснее, что в государстве, каким его представляет Гоббс, поводов к восстанию всегда будет много; ибо он делает