глубинная внутренняя предрасположенность к дезорганизации воли в условиях повышенной ответственности?
Вопросы эти были отнюдь не праздными. Розанов по-прежнему замещал меня в КБ, руководил коллективом, занятым, помимо пушки УСВ, целым рядом других серьезных работ. Я знал его не один год, всегда видел в нем хорошего инженера со склонностью к научно-исследовательским работам, с неплохими организаторскими способностями. Это был первый случай, заставивший меня задуматься над тем, правильно ли я сделал, настояв на назначении Розанова заместителем начальника КБ. Правда, до сих пор Розанов всегда работал рядом со мной. Как-то он поведет себя в будущем? А к тому времени, да и впоследствии, я не раз имел тягостную возможность наблюдать, как иногда неузнаваемо меняются люди в сложных психологических ситуациях. Один из таких случаев заслуживает того, чтобы его рассказать, тем более что он имел прямое отношение и к деятельности нашего конструкторского бюро.
2
Подводные лодки и транспортные суда морского флота долгое время были вооружены 45- миллиметровой пушкой — знаменитой «сорокапяткой». Но время шло, и стало очевидно, что мощность пушки недостаточна для борьбы с судами противника. Снаряд 45-миллиметрового орудия неглубоко проникал в преграду. Кроме того, пробоина получалась небольшой — команда судна противника легко могла закрыть ее и сохранить плавучесть.
Артиллерийское управление военно-морского флота, начальником которого в то время был контр- адмирал Акулин, заключило с нашим КБ договор на создание мощной 76-миллиметровой полуавтоматической пушки для вооружения подводных лодок и военных транспортов. Заказчик очень торопил нас, справедливо рассчитывая, что новое орудие резко улучшит тактические свойства наших подводных лодок и военных судов. Вначале мы создали идею пушки для вооружения подводных лодок. Это была наиболее трудная задача, а затем на основе этой же идеи разработали пушку для военно-морских транспортов. Новая пушка (она получила заводской индекс Ф-35) по своей схеме была сходна с зенитной: тумбовая, с круговым обстрелом, только угол вертикального наведения был ограничен 45 градусами. Кроме того, иным был подбор металлов ввиду специфичности условий эксплуатации орудия
Работа по созданию пушки Ф-35 и ее аналога Ф-36 (для вооружения военных транспортов) шла быстро. Представители флота регулярно приезжали в КБ, интересовались конструктивными схемами и сроками выполнения договора Вскоре собрали опытный образец пушки Ф-35, он успешно прошел заводские испытания. Пушку уже готовили к отправке на море для испытания заказчиком, когда на завод приехал начальник АУ флота контр-адмирал Акулин и попросил нас продемонстрировать стрельбу нового орудия. Результаты стрельбы вполне удовлетворили контр-адмирала, он неоднократно подчеркивал нужду военно- морского флота именно в такой пушке. Приятно было иметь дело с таким благожелательным и деловым заказчиком. Акулин поставил вопрос о валовом производстве Ф-35 и Ф-36, назвал цифру — сколько пушек нужно флоту. Для выполнения этого заказа заводу требовалось построить специальный цех. Руководство завода на это охотно шло, но необходимо было разрешение нашего наркомата. Морские испытания к этому времени пушка выдержала и была рекомендована на вооружение. Опытный образец был оставлен на подводной лодке.
Подготовка решения о принятии Ф-35 и Ф-36 на вооружение и на изготовление пушек в валовом производстве проходила в ЦК партии у А.А.Жданова Все предварительные вопросы были решены в Наркомате обороны у К.Е.Ворошилова и в других наркоматах. Оставалось лишь провести оформление.
На совещании у Жданова я сделал сообщение о пушке, об итогах испытаний и о готовности к постановке на валовое производство. Подчеркнул, что для валового производства нужен специальный цех и что все наркоматы дали свое согласие. Жданов спросил меня:
— Нельзя ли морскому флоту обойтись без этих специальных пушек?
Я дал подробные разъяснения и повторил, что флот никак не сможет обойтись без этих пушек. Жданов настаивал на том, что создавать специальные пушки не следует, нужно изыскать другие возможности. Позиция его была вполне понятна. Новая пушка — дело дорогое, связанное с огромными капитальными затратами. Нужно оборудование, специальные сплавы и многое другое. Тем не менее я продолжал отстаивать свою точку зрения. Изложил сравнительные данные 45-миллиметровой пушки, стоявшей на вооружении подводных лодок и всего флота, и нашего орудия, постарался со всей убедительностью доказать, что нет никакой другой пушки, кроме 76-миллиметровой зенитки, которая могла бы решить проблему перевооружения флота. Зенитная же пушка ни по габаритам, ни по весу не годилась для подводных лодок. Наконец Жданов сказал:
— Для окончательного решения вопроса пригласим Акулина.
Я был вполне удовлетворен таким решением, так как знал отношение Акулина к нашим пушкам, он казался мне надежным союзником.
Пригласили Акулина, он появился в кабинете у Жданова довольно быстро. Открыл дверь, вошел четким шагом, отрапортовал Жданову о прибытии и остался стоять по стойке «смирно». Вообще-то говоря, от начальника Артиллерийского управления военно-морского флота на совещании у секретаря ЦК не требовалось столь строгого выполнения военных уставных правил. Но в конце концов почему бы и нет? Жданов подробно проинформировал Акулина о том, какой рассматривается вопрос, и сказал:
— Можете ли вы обойтись без пушки Ф-35? — Я был доволен, что вопрос поставлен четко, и спокойно ждал, что Акулин ответит: «Не можем». И вдруг слышу:
— Можем, товарищ Жданов!
Я даже ушам своим не поверил. Смотрю на Акулина и поражаюсь. Оговорился? Да нет, четко все было сказано и с полной уверенностью в голосе.
Я обратился к Жданову и сказал, что Акулин ошибается: нет в стране такой пушки, которая могла бы заменить Ф-35.
Жданов вновь повторил свой вопрос, и вновь Акулин уверенно подтвердил, что флот обойдется без новой пушки. Я ничего не понимал и не мог успокоиться. На мои возражения Жданов ответил, что Акулин возглавляет АУ флота, и если он заявляет, что можно найти другую равноценную пушку, то, значит, такая пушка имеется. Я не мог согласиться с Акулиным и попросил его тут же назвать такую пушку. Но Жданов поблагодарил Акулина и отпустил его. Пушки Ф-35 и Ф-36 на валовое производство так и не поставили.
Позже, в начале 1943 года, к нам в КБ приехали представители флота Галлер и Грен. Галлер рассказал о высоких боевых качествах опытного образца пушки Ф-35, которая сделала подводную лодку грозой для фашистов, и просил меня поставить вопрос перед Сталиным о валовом производстве пушки для подводных лодок. Я рассказал о ходе совещания у Жданова. Галлер на это ответил, что Акулин допустил тогда непростительную ошибку, которую нужно в кратчайший срок исправить. Я понимал моряков, но обращаться к Сталину отказался. Если АУ флота пересмотрело свои взгляды, то моряки и без моего вмешательства сумеют добиться запуска Ф-35 в валовое производство. А если нет, то мое обращение к Сталину ничего не даст…
3
Месяца через полтора после того, как меня положили в больницу, доктор Щукин понял, что без хирургического вмешательства не обойтись. Состояние моего здоровья заметно ухудшалось. Профессор Шерешевский, приглашенный на консультацию, потребовал немедленно меня оперировать. В этот же день пришел хирург, профессор Спасокукоцкий, осмотрел меня и сказал:
— Краше в гроб кладут, а вы хотите его оперировать!
Щукин сослался на мнение Шерешевского. Во время их разговора я молчал, но потом решил, что стоит высказать и свое мнение.
— Товарищ профессор, — обратился я к Спасокукоцкому, — в гроб всегда успеют положить. Вы лучше
