Какая-то женщина забежала в магазин самообслуживания, а коляску с ребенком оставила снаружи. Около коляски и сидела собака. Она вся была черная, а одна лапка - белая. Собака была довольно большая, она сидела и смотрела на ребенка в коляске. Франта удовлетворенно заметил:
Вот видишь, перед тобой - верная собака.
Я положил блокнот себе на колени и записал: «Верная собака стережет своего хозяина, пусть даже он очень мал. Сидит около коляски и караулит, чтоб никто его не украл».
Франта заглянул ко мне в блокнот.
- Ничего начало, годится.
И тут собака поднялась на задние лапы и мигом утащила у ребенка из коляски рогалик и убежала с ним. Ребенок принялся плакать.
- Давай уйдем, чтоб не подумали на нас, - сказал Франта, и мы вбежали в дом.
Я вырвал из блокнота исписанный лист, выбросил его в мусорный ящик и сказал:
- Наверное, мы ошиблись. У этой собаки совсем другой хозяин. Она украла у ребенка рогалик и как верная собака вернулась к своему хозяину.
- Вполне может быть, - согласился со мной Франта.
Только он успел это сказать, как сквозь щель между приоткрытыми входными дверями мы увидели мальчишку. Он шел по краю тротуара и нес в руке рогалик. А около него бежал черный пес с белой лапкой.
- Видишь, все верно, - сказал я Франте. - Собака утащила рогалик и отдала его своему хозяину.
Я быстро записал все это в блокнот, и мы побежали вслед за мальчиком с рогаликом.
- Это ты ее так выдрессировал или она сама? - спросил Франта.
Мальчик поднял почему-то рогалик над головой и спросил:
- Что?
- Ну, ведь это ты научил собаку таскать тебе рогалики? - спросил я.
Мальчишка изумленно уставился на нас.
- Какая собака? У меня вовсе нет никакой собаки. И по-моему, как раз ваша собака выпрашивает у меня мой рогалик.
За разговором мальчик не заметил, как опустил руку.
Собака сразу же рогалик выхватила и в мгновение ока была за углом.
- Вы мне за это ответите! - пригрозил мальчишка.
Но отвечать нам ни за что не пришлось, потому что Франта был сильнее.
Я вырвал из блокнота третий исписанный лист, и мы свернули за тот угол, куда скрылась собака.
Оказалось, она нас там уже поджидает. На носу у нее были крошки, и она довольно виляла хвостом.
- Выходит, мы и есть ее хозяева? - спросил я.
Франта повернулся спиной к солнцу, чтобы свет не мешал ему думать. И через минуту все уже было обдумано:
«Собаку кормит хозяин. При нас собака съела два рогалика. Нечего удивляться, если она признала нас за хозяев».
Возможно, собака и вправду нас признала. Во всяком случае, мы уже начинали убеждаться в ее верности нам, потому что теперь она всюду следовала за нами.
Использовав вместо стола спину Франты, я записал в блокнот следующее:
«Когда собака стащит два рогалика в присутствии одних и тех же ребят, она может признать их за своих хозяев и стать им верной».
Собака все время шла за нами следом. Это нас не смущало до тех пор, пока мы не решили сходить на школьный стадион и поиграть там в мяч. Было без четверти четыре. Быстрее всего на стадион можно было пройти через здание школы. Так мы и сделали. Но когда мы проходили через школу, наша собака ухитрилась стащить и у школьного сторожа рогалик с маслом. Мы быстро повернули к нашему дому. И собака, конечно, с нами.
Я уже больше ничего не записывал, мы только время от времени говорили друг другу:
- Теперь нам от нее не избавиться!
Но ведь есть выход из любого положения, и я шепнул Франте:
- Давай удерем!
Собака не очень-то хорошо ориентировалась в нашем доме, и наша затея удалась. Мы вбежали в подъезд, вскочили в лифт - и Франта нажал кнопку. А собака осталась сидеть внизу, на площадке, и только смотрела, как мы поднимаемся вверх.
На верхнем этаже мы вышли.
- Наконец-то она оставила нас в покое, - сказал Франта.
Мы сидели на ступеньках и были очень довольны, что избавились от собаки. Не торчит она теперь перед нами, и никто не вертит хвостом.
И тут как раз она вдруг и появилась. Поднялась по лестнице, остановилась и, конечно же, начала вилять хвостом.
Франта признал:
- Она не виновата. Она верная.
А я ответил:
- Значит, ты виноват. Зачем ее брал в компанию?
И Франта, чтобы положить всему этому конец, схватил меня за локоть и втащил в лифт. Мы спустились вниз. Потом выбежали на улицу и захлопнули за собой дверь.
Мы бежали, не останавливаясь, петляя и постоянно перебегая с тротуара на тротуар. Даже специально ходили по лужам, чтобы невозможно было найти наши следы.
До самого вечера не встретилась нам наша черная собака с белой лапкой.
Вечером, когда я вернулся домой, мама готовила ужин.
- Сегодня, Петр, мне нечем тебя покормить, - сказала она.
И правда, ужин был весьма скудный.
Возвращаясь с работы, мама несла две тяжелые сумки. Она вынесла из лифта первую сумку, поставила ее к двери и пошла за другой. Но не успела она вернуться, как первая сумка оказалась ополовиненной.
- Знаешь, иду я со второй сумкой, - рассказывала мама, - и вижу, что из первой кто-то уже успел вытащить пакет с рогаликами и полкило корейки.
- А, это, наверное, наша собака с белой лапкой, - сказал я.
- Знаешь, мне не до шуток! - рассердилась мама.
И я решил промолчать. Поднялся только на лифте к Франте, чтобы посоветоваться, что же мне все- таки завтра сказать учителю. Писать о собачьей верности у меня уже не было никаких сил.
Как мы с Франтой «прощупывали» одного мальчика
Сначала мы даже не знали, как зовут этого мальчишку. Перед отъездом в лагерь мы впервые с ним встретились на вокзале, где одни называли его Карелом, а другие - Вашеком. На спине у этого мальчика был большой ранец.
В поезде мы сидели с ним на одной скамейке. Все ребята положили свои вещи наверх, в сетки, только он так и не снял своего ранца. Франта шепнул мне: смотри, мол, какой чудак.
