комнате, потом я пошла помогать ей. Уже поздно вечером, после напряженного рабочего дня, меня отвели обратно, и опять заперли. Заснула, едва только добравшись до подушки, даже есть не хотелось, так вымоталась.
Следующий день прошел в том же духе: уборка, уборка и еще раз уборка! А я еще когда-то мечтала о собственном громадном доме, да после всего этого бесконечного количества убранных комнат, наша трехкомнатная квартирка, кажется просто верхом совершенства. Зато в процессе уборки я узнала много чего интересного и полезного: Карийя оказалась большой любительницей поболтать. Оказывается, лорд де Эльитэн — незаконнорожденный, поговаривают, что папочка его эльфийского происхождения (обалдеть, еще и эльфы тут водятся), а кто именно — неизвестно, его мать — покойная леди Эрилия — так никому и не признавшись, умерла во время родов. Попросила только, чтобы Антариэлем назвали. Ее мать, на тот момент — уже вдовствующая баронесса леди Альвия, покривилась конечно — имя-то эльфийское, но волю умирающей нарушить не посмела, от внука не отказалась, признала наследником, обожала и баловала. Старшие слуги рассказывали — малыш чудо какой хорошенький был. Когда Антариэлю 18 исполнилось — представила его к королевскому двору, так он там с наследным принцем сдружился — тот на несколько лет только старше. Такое на пару чудили — весь двор за головы хватался! Были и завистники — как это так, принц незаконнорожденного, да еще и полукровку, к себе приблизил. Но леди Альвия сплетникам языки быстро поприжала — за внука горой стояла, да и принц Кэриэнталь друга в обиду не дал. У принца, кстати, день рождение через две недели, прислал письмо с требованием обязательного присутствия барона на празднике. Теперь понятно, зачем таким срочным, парню в столицу понадобилось.
Вот так, за разговорами день и пролетел. Руки-ноги с непривычки гудели, но жить можно. Не помню, кто там такой умный высказывался, что труд облагораживает человека, но я бы ему сейчас много чего интересного высказала бы по этому поводу. Ну, да ладно. Не так уж все и плохо: кормят, крыша над головой имеется, одеждой снабдили, барон на глаза, еще ни разу за последний день не попадался. Вот успокоится тут все немного, и можно будет строить планы моего возвращения на далекую родину. А сейчас нужно сделать вид, что со своим положением здесь я смирилась. Главное, от блондинчика подальше держаться, а то в его присутствии меня прямо таки прорывает, грандиозный скандал закатить. Может быть, его, поэтому и не видно, что не хочет выслушать мое о нем, совершенно нелицеприятное мнение.
Утро третьего дня пребывания на Эльтарии перечеркнуло все мои благие намерения вести себя скромно и незаметно. Его Светлость лорд де Эльитэн выразил желание, чтобы я лично прислуживала ему за завтраком. Представьте себе огромный зал, по центру которого расположился ну очень длинный обеденный стол, во главе которого сидит один единственный завтракающий. Рядышком с ним чашечка с чаем, несколько тарелочек с закусками и бедная я, которую этот блондинистый гад решил довести до инфаркта!
В начале был не сильно горячий чай, отнесла на кухню, поменяла (да что мне стоит парочку этажей и ползамка пробежать), затем якобы пересоленный паштет, бегу опять, повариха на меня таким взглядом посмотрела, что обратно из кухни бегу еще быстрее. Но когда мне, с надменным выражением на холодном аристократическом лице, заявили, что вместо квадратных бутербродов желают отзавтракать, такими же, но только треугольной формы — мое терпенье лопнуло и бутерброды переместились из тарелки на брюки лорда Антариэля. Вдоволь налюбовавшись его растерянно-возмущенным обликом, с елейной улыбочкой интересуюсь:
— Ваша Светлость желает еще что-нибудь? Чуть что — сами сбегаете, кухня недалеко! — развернулась и из зала выскочила. Бегу, слезы по щекам текущие, рукавом вытираю, ясно же, что специально издевался! Рабовладелец несчастный.
Как во дворе оказалась — не заметила. Смотрю — ворота нараспашку открыты, во двор как раз телега, сеном груженная, въехала. Стражники о чем-то своем болтают, безобразие, на охраняемый объект никакого внимания не обращают. Решаюсь, чем черт не шутит, хватаю в руки, стоявшую под стенкой пустую корзину, и не спеша, прогулочным шагом, иду к воротам. Эти горе-часовые на меня даже внимания не обратили. Хорошо, что из замка дорога только одна и идет. Карийа вчера рассказала, что по ней до Шерпа (ближайшего города) часа два пешком добираться, она с подругами по выходным туда на базар часто прогуливается. А поскольку я не гуляла, а совершала побег, то думала, что быстрым шагом быстрее доберусь. В городе какое-нибудь начальство должно же быть, градоправитель, или что-то типа этого. Пожалуюсь на то, что похитили, взаперти держат, издеваются — может, помогут, домой вернут. Надежда, конечно, слабенькая, но и терпеть измывательства этого негодяя, уже сил нет. Да и родители с ума сходят, я им до этого всего, каждый день по мобильному звонила, отчитывалась, что жива-здорова. Маринка милицию на ноги, скорее всего, всю поставила, у нее там половина родственников работает, и не на самых скромных должностях. Нужно срочно возвращаться домой!
Решаю, и, сделав еще один решительный шаг на пути к свободе, падаю в дорожную пыль. Лежу, и понимаю, что сильно спешить, не всегда есть лучший выход из положения. Ну, за что мне такое невезение? На такой ровной, хорошо укатанной дороге, наверное, один булыжник всего в пыли и прятался, и, ясное дело, именно я его и нашла. Острая боль в ноге, явно давала понять, что побег мой пришел к своему логическому завершению. Еще и часа нет, как в бегах, а уже отбегалась.
Сижу — реву, частично от боли, частично от обиды на судьбу несправедливую, слезы пополам с пылью по щекам размазываю. Слышу — вроде как лошадь скачет, оборачиваюсь на звук и горестно вздыхаю, в мою сторону скачет знакомый черный жеребец с, не менее знакомым, белобрысым всадником. Следом за ним — близнецы, у всех троих выражение лиц такое многообещающее, что перепугавшись, реву еще сильнее. Антариэль, подъехав, с коня спрыгнул, ко мне наклонился, за воротник платья схватил и яростным голосом спрашивает:
— Ну что, далеко сбежала? Ненормальная! Вставай, чего в грязи расселась, и реветь прекращай — не поможет!
— Не могу встать, — всхлипываю, — я, кажется, ногу подвернула.
— Да лучше бы ты голову себе подвернула, моя жизнь сразу бы намного легче стала! — Возмущается, и немного помявшись, присаживается возле меня, и начинает ногу мою на предмет повреждений ощупывать.
— Ай-яй-яй!
— Не ври, я еле дотронулся! — с досадой гаркнул Антариэль.
— А мне все равно больно!
— Меньше бы бегала — целее ноги бы были, и больно, уж точно тогда, не было бы. — И за мою ступню со всей силы дергает. Я даже взвыла, что-то в лодыжке хрустнуло, и с удивлением ощущаю, что боль отступает. Краем глаза обнаруживаю, Арон с Бэртом на хозяина своего, в пыли у моих ног присевшего, ошарашено посмотрели, а за тем ехидными улыбочками друг с другом обменялись. Конечно зрелище еще то! Аристократ холеный, штанами своими пыль с дороги собирает. Только мне не сильно весело. Штаны эти и так, после перевернутых на них бутербродов, чистотой не блистали, а после посиделок на дороге, вообще будут требовать напряженной стирки. А то, что это ответственное задание поручат именно мне, как особо отличившейся, я, почему-то ни капли не сомневалась. Их владелец, тем временем, на меня накинулся:
— Если еще хоть раз сбежать попытаешься…
— И пытаться не буду, — неучтиво перебиваю, — просто возьму и сбегу!
— Нет! С тобой, вообще, нормально разговаривать невозможно! — Барон на меня бросил еще один яростный взгляд, на коня вскочил, и близнецам через плечо кинул:
— Отвезите эту ненормальную сами, я ее уже видеть не могу! — Пришпорил коня, и к замку на полной скорости ускакал.
Бэрт спешился с крайне недовольным видом, меня на руки поднял, и в седло, к своему брату подсадил. Едва поехали, Арон принялся меня жизни учить.
— Послушай, Эйлена…
— Я — Елена, можно просто Лена! Сколько можно коверкать мое имя?! — Вызверилась я, на ни в чем не повинного парня.
— Но я же и говорю — Эйлена! — Искренне удивился здоровяк. — Ты бы с парнем помягче как-то, я его с детства знаю, росли в месте, а таким бешенным его еще не видел. Вот зачем ты его доводишь, и сбежала из замка зачем? Глупость же сделала, и сама прекрасно об этом знаешь. Ведь тебе же и идти тут совсем некуда и не к кому. Барон о тебе переживает, видимо виноватым себя чувствует, что ты в нашем
