Вик поднял свой автомат, серый сделал то же самое и оружие скрестилось над них головами. Автоматы сцепились между собой, мощным рывком серый отбросил их в сторону. Он уже заносил над головой Вика свои огромные кулачища, когда земля содрогнулась. На миг ночь превратилась в день:
Вик отчетливо увидел всю огненно черную кашу вокруг, увидел все до мельчайших подробностей. Волна света, грохота, хаоса накатилась со стороны гибнущей Фермы.
Это взорвались мины, заложенные Костом в арсенале. Сила взрыва ошеломила Вика, но еще больше она ошеломила серых. Из разбитых ворот Фермы вырвались коровы, отчаянно мыча и разбегаясь между кострами. Это еще больше увеличило панику.
Очнувшись, Вик обогнул теплицу и бросился в ночную тьму, не забыв прихватить свой автомат.
Он бежал, что было сил. Он бежал, задыхаясь, проваливаясь по колено в снег. Он бежал вне себя от радости. Ему повезло. Здесь, между длинными рядами теплиц, серых можно было не опасаться, если только он сам будет достаточно осторожен.
Бетонный Завод… Он и те, кто уцелел, найдут убежище в Зоне Бетонного Завода.
Кост был прав. Серые не сунутся туда, куда сами обитатели Централи заходят с опаской.
Но сколько же ходовиков уцелело? Семь? Шесть? Пятеро? Впрочем, даже пятерых хватит, чтобы совершить последний, решающий бросок через Большой Сфальт. И скрыться среди ловушек Бетонного Завода…
Окончательно выбившись из сил, Вик рухнул у стены жилого блока ходовиков. Рухнул прямо на снег. Здесь было условленное место встречи. Прямо перед глазами Вика был Большой Сфальт. Серых не было видно. Однако, справа, со стороны поста-7, где погиб Ген, доносились неясные голоса.
Услышав хруст снега за спиной, Вик мгновенно обернулся, выставив перед собой автомат. Это был Влад — Вик узнал молодого ходовика, с которым беззаботно перемигнулся в День Снега. Влад уронил свой акэм в снег — и снег зашипел. Сам ходовик остался стоять неподвижно.
— Сядь, — спокойно приказал ему Вик. — Сядь.
— С нами… покончено… — выговорил парень, выталкивая одно слово за другим изо рта, будто заикаясь. Он дрожал всем телом.
— Сколько наших прорвалось? — спросил Вик. — Ты видел?
— Никто… Никто не прорвался… — Влад, обмякнув, опустился на снег. — Никто…
Они прождали около хода.
Ни один ходовик так больше и не появился. Влад не ошибся. Их осталось двое.
Вик понимал, что нужно спешить. Серые опомнятся и прочешут захваченные земли. С таким количеством воинов, как у них, это сделать нетрудно. И что тогда? А Бетонный Завод — вот он, за Большим Сфальтом…
Вик чувствовал, что излишне рискует. Но горячка боя толкала его вперед.
Он проверил свой акэм. Магазин был пуст, а суму с запасными магазинами он потерял во время прорыва. У Влада запасной магазин нашелся, но это был последний.
Теперь они располагали примерно сорока патронами на двоих. Тем более не стоило медлить.
«Маловероятно, что серые окажутся настолько близко, чтобы успеть открыть прицельную стрельбу», — подумал Вик. И скомандовал себе и Владу:
— Вперед! Быстро — вперед!
Глубокий снег мешал бежать быстро. Запыхавшись, они выбрались на Большой Сфальт — и тут же грянули автоматные очереди. Их расстреливали из окон жилого блока ходовиков.
Влад упал первым. Вик еще успел развернуться, подхватив его автомат и выпустив длинную очередь по окнам блока — а затем тоже упал на сфальт. Прокатившись по нему, он рухнул в глубокий снег и потерял сознание.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. РУЧЕЙ И БУЛЫЖНИК
«…Звезды из вечности падали, в хате скрипели двери.
В полусне — на равнине веков копошились какие то звери —
Это были минувшие войны с бесконечным кошмарон хвостов!..
То ли земля остывает, то ли война нарывает,
Откуда во мне такая глухая тоска тревога?
Я один. И дорога пустая.
В небо уходит дорога…»
1. ДРАТЬСЯ
Вик пришел в себя.
Первое, что он увидел сквозь облепивший лицо снег, — бетонная плита в нескольких шагах от него. Он лежал ничком, лицом в снег, всего в нескольких шагах от ограды Бетонного Завода. Он не чувствовал боли, но, когда пытался пошевелиться, боль появилась. В правой ноге.
Вик помнил все, что произошло.
— Централи нет, — прошептал он, и слова эти крохотной горсткой тепла растворились в прижатом к губам сугробе. Вик попытался перевернуться на бок, и это ему удалось. Потом он перевернулся на спину.
И увидел двоих серых, стоящих неподалеку на обочине Большого Сфальта. В темноте он не мог разглядеть их лиц, но был уверен, что серые смотрят именно на него.
Если бы только он не пошевелился! Если бы пролежал неподвижно, притворившись мертвым, еще немного…
Серые направились к нему, по колено увязая в снегу и держа автоматы наизготовку.
Вик беспомощно пошарил рядом с собой — акэма не было. Вероятно, он отлетел куда-то в сторону, когда Вик упал.
Серые подошли вплотную. Один из них нагнулся над Виком. Вик задержал дыхание: от серого пахло хуже, чем от гидролизаппарата. Длинные космы волос касались лица Вика. Глаза серого смотрели прямо в его глаза. Странно — в них была не злоба, а какая-то глупая усмешка.
— Умник, а, понял? — сказал он глухо, хрипло и как-то с усилием, словно звукам с трудом приходилось продираться сквозь его горло. — Живой умник. Слышь, ты, а, — он обернулся ко второму серому, — пхан доволен будет, понял?
— Главный Пхан, а, — проворчал второй серый, тоже разглядывая Вика. — Заложат тебе ноги за уши, Грязный! Эй, умник! — он тряхнул Вика за плечо. — Вставай, а!
Вик повиновался. Однако, поднявшись на ноги, он едва вновь не повалился на снег от слабости и резкой боли в правой ступне. Упасть ему не дал второй серый — здоровенный парень, удержавший Вика за шиворот. Первый — тот, которого назвали Грязным — разразился странными звуками, напоминающими воронье карканье. Вик не сразу догадался, что это смех.
— Слабаки вы, умники, — выговорил сквозь смех Грязный. — Слабаки. Слабаки, а, понял? — он снова и снова повторял слово «слабаки», будто получал от этого какое-то странное удовольствие.
— Шевелись, а, — буркнул второй серый, толкая Вика в спину. Весь сжавшись в комок от боли и холода, Вик заковылял вперед, проваливаясь на каждом шагу в снег. Выбравшись на Большой Сфальт, он глянул по сторонам.
Языки пламени плясали за теплицами — Ферма все еще горела. Вдоль Большого Сфальта то тут, то там виднелись факелы, которые серые держали в руках. Вик вновь поразился многочисленности
