Вася не ответил. Нюта и Дима видели, что он ходит по песку, высматривая что-то у себя под ногами. Вот он нашёл толстую, короткую палку, взвесил её в руке, прицелился, как городошник, быстро размахнулся, швырнул…
— Мама!.. — пискнула Нюта.
— Ой!.. — басом крикнул Дима.
Они увидели, как большая тень отделилась от ветлы и, быстро снижаясь, описывая крутую дугу, понеслась над рекой. Внизу блеснул красноватый огонь, грохнул выстрел, раскатами прокатившийся на том берегу. Птица взмыла вверх, перекувыркнулась в воздухе и помчалась прямо на маленькую тёмную фигурку, застывшую с приподнятым ружьём.
Снова огонь, снова грохот… Птица подпрыгнула в воздухе и… на глазах у ребят распалась на куски.
Первой пришла в себя Нюта. Она прыгнула на осыпь, съехала по ней и подошла к Васе. Спустился и Дима. Около Васи пахло порохом. Даже в темноте было видно, что лицо его совершенно мокро от пота.
Нюта тронула его за руку:
— Вася… Испугался, да?
— Ага!.. — промычал тот в спросил: — Что это было?
Дима отошёл в сторону и поднял один из кусков, на которые распалась «птица». Это был продолговатый плоский предмет длиной чуть побольше метра. С минуту Дима вертел находку в руках, потом он сел на песок и захохотал.
— Димка, ты что?
Дима откинулся назад и захохотал ещё громче.
— Герой! — взвизгнул он, указывая пальцем на Васю. — Охотник! Ты… ты знаешь, что подстрелил? Модель! Авиамодель подстрелил! — Дима пронзительно заверещал и повалился на спину, болтая в воздухе ногами.
Никто из ребят больше не думал о рыбной ловле. Они притащили васин охотничий трофей в деревню и теперь рассматривали его на застеклённой веранде у Димы, отец и мать которого остались в этот вечер в Москве.
На столе под яркой керосиновой лампой лежали большой, чуть ли не в рост человека, фюзеляж и крыло обтекаемой формы. То и другое было сделано из множества тончайших планочек и папиросной бумаги, покрытой синим лаком. Хвостовое оперение модели сохранилось, но передняя часть фюзеляжа была вся измочалена дробью. Немногим лучше выглядело крыло, из которого среди лоскутков бумаги торчали сломанные планочки. Второго крыла ребята не нашли. Должно быть, его отбросило в реку и унесло течением.
— Так-с! — проговорил Дима, заглядывая внутрь фюзеляжа. — Резинки нет, — значит, это планёр, фюзеляжная модель планёра.
— Откуда она попала? — спросил Вася.
— Хотите знать, откуда она прилетела, дорогой товарищ? С авиамодельных соревнований. Вы в газетах читали?
— По радио слышал. А где они идут, эти соревнования?
— Не очень уж далеко. На станции Суханове, по нашей дороге.
— А ты почему знаешь?
— Отец рассказывал, вот почему. Он из вагона видел, как они над аэродромом летают, — Дима прошёлся по веранде. — Да-с! Хорошенькое дело ты устроил! Эта модель двадцать с лишним километров пролетела. Может, она мировой рекорд поставила, а ты её раздолбил!
Вася стоял, опираясь на ружьё, и обескураженно поглядывал то на ухмыляющегося Диму, то на исковерканную модель.
— Вася, а тут что-то написано… — вдруг сказала Нюта и ткнула пальцем в фюзеляж.
К фюзеляжу был приклеен бумажный ярлычок. Большая часть его была сорвана, а на сохранившемся кусочке можно было прочесть отпечатанные на машинке слова:
— Ясно! — сказал Дима. — Тут было написано: «Модель № 112. Нашедшего просим вернуть туда- то».
— А если я не верну? — спросил Вася.
— Тогда, значит, ты нечестный советский гражданин. Может, конструктор над этой штукой полгода работал, может, она мировой рекорд поставила?.. А если ты не вернёшь, всё это пропало.
Лицо у Васи было очень несчастное.
— Как же… как же я её повезу, такую изуродованную?
Дима коротко хохотнул:
— Это уж, товарищ, дело твоё. Не я на неё охотился, а ты…
Вася долго молчал, исподлобья глядя на Диму.
— Попадёт, да? — угрюмо сказал он.
— Уж… конечно, по головке не погладят. Такую прекрасную модель разбить!..
— А если не повезу… Если не повезу, может, и в самом деле у них рекорд пропадёт?
Дима пожал плечами:
— А ты как думал?
— Димка!
— Что прикажете, товарищ герой?
— Димка!.. А ты бы не отвёз, а?
— Я? Ну, нет, извиняюсь. Если сам поедешь, я тебя, так и быть, провожу, чтобы ты не растерялся, а отдуваться за тебя — это вы уж оставьте!
— Димк! А дашь честное пионерское, что никому не скажешь на аэродроме?
— О чём не скажу?
— Ну, что это я её так… Мы знаешь, что скажем? Будто мы её так нашли, уже изуродованную.
— Можно, — согласился Дима. — Даю честное пионерское.
На следующий день, примерно около часу, Дима и Вася приехали на станцию, где происходили соревнования.
Оба надели чистые белые рубахи, красные галстуки и тщательно отутюженные брюки. Соломенные васины волосы были смочены, расчёсаны на пробор и держались в таком положении довольно сносно, за исключением двух вихров, поднявшихся за ушами.
Выйдя из поезда, ребята увидели несколько больших брезентовых палаток, стоявших почти у самой железной дороги, а за палатками — ряд учебных самолётов.
Мальчики направились в ту сторону. Вася тащил завёрнутый в газету фюзеляж. Вид, у охотника был такой, словно он идёт к зубному врачу. Дима, наоборот, был весел и шагал бодро, держа подмышкой также обёрнутое газетой крыло.
Возле деревянных ворот их остановил парнишка с красной повязкой на рукаве. Дима объяснил ему, зачем они приехали.
— В штабе никого сейчас нет, — сказал парнишка. — Идите на поле, там спросите планёрный старт.
Ребята пошли на аэродром.
День был ясный, солнечный. То здесь, то там на широком поле колыхались голубые флажки с белыми буквами на полотнищах. Каждый такой флажок обозначал место запуска моделей определённого класса, и возле каждого флажка можно было насчитать несколько, десятков авиамоделистов. Здесь звучала русская речь, эстонская, узбекская, украинская… Тут были студентки и студенты, военные, мальчишки и девчонки в
