– Я не деньги просрал.
– А что?
– Нет, вернее, сначала продул шиши до донышка. Потом зашел на отыгрыш всего...
– Не тяни, что ты ставил?! – не выдержал Багор.
– Американку.
– Ну, ты дебил! – выдохнул Багор.
– Я же говорю, подмешали, сыпанули.
– Казиношному подпевале прохерился? – спросил Шрам.
– Нет, другому. Павлом зовут.
– На большом пальце правой клешни не хватает фаланги, – то ли спросил, то ли констатировал Шрам, постучав себя указательным левой по ногтю того самого пальца.
– Точно, – Жуф понял как вопрос. – Ему.
– Шестерка того папика, на которого ты стал ишачить. Что потребовали от тебя за американку, ясно.
– А что мне было делать, братва?
– В петлю, – серьезно ответил ему Радикюль.
Ненадолго замолчали.
Петро заглядывал в насупленные братские чувырла, видимо, в поисках ответа, как такое может статься, вчера плечкался с человеком, ел-пил за одним столом, готов был за него под пули полезть, а он перекинулся оборотнем, ведь еще б немного и положили бы всех по его наводке дырявыми трупами. Шатл, похоже, не меньше, чем о Жуфе, размышляет сейчас о собственных проблемах. Радикюль по-прежнему катал по клеенке хлебные шарики, превращая их то и дело в лепешки и смахивая на пол. И не отрывал от шариков взгляда.
– Что теперь? – и сразу не дожидаясь ответа, Жуф вышел из безразличия, ожил. – Дай я сам, Шрам! Дай мою пушку и один патрон.
– Патрон! – Багор чуть ли не бегом одолел расстояние от окна до стола, склонился над Жуфом. – На легковуху надеешься! Да я тебя, выблядок, неделю кусками нарезать буду!
Если бы не осадка Шрама, Багор давно бы добрался до Жуфа и тому пришлось бы туго.
– Ствола я тебе не дам, ствол еще заслужить надо, – сказал Шрам. – Пока поживешь здесь. Колобок и Петро, вы за него отвечаете. Заодно и огороды посторожите втроем.
– Зачем? – вопрос вырвался сразу из нескольких ртов.
– Затем, что он должен будет огласить свою печальную повесть перед людьми.
– А если я откажусь? – Жуф впервые поднял взгляд на Шрама.
Жуф не бросал вызов, он же игрок, он хотел разыграть свою последнюю карту, поторговаться.
– Тогда, – ответил Шрам, – тогда Багор будет не спеша нарезать тебя ломтями...
Глава пятнадцатая. Сход
Сидишь и пялишься в экран весь вечер до зевоты.
Мои дырявые носки заштопать западло.
Тебе, конечно, наплевать, что я пришел с работы,
Что по жаре втыкал весь день железное кайло.
1
По полю носились карлики, похожие на Карлсонов без моторчиков. Карлик в синих трусах обижал карлика в красных трусах: не давал ему подолгу владеть квадратным мячом, переходить на чужую половину, оттеснял к дальней линии.
– Абзац. Две минуты, – просигналил Шрамов, затушив сигарету в блюдце-пепельнице. Согласно уговору игру сразу прервали.
Талалаев отдавался простенькому компьютерному футболу, как ребенок. Талалаев и возжелал электронной забавы, едва завидев ноутбук. Видать, была у бизнесмена такая страстишка на воле – компьютерные потехи. Видать, соскучился на киче.
– Проиграл – плати. – Праслов закончил отжиматься от пола и теперь освежался мокрым полотенцем. – Двух минут хватит.
– А может мохеровым халатом возьмешь? Он почти новье.
Антон спрятал лапки за спину.
Проигрыш – дело святое, и Талалаев подставил спину. Антон взгромоздился на спину бывшего бизнесмена от балтийских пароходов и причалов. На бывшего приятеля небезызвестного всей стране Клюва. Заржав по-лошадиному, Профессор повез худощавого хакера к параше, там развернулся и, продолжая «игогокать», возвратил к столу.
Шрам и депутат Праслов корчились от гогота. Что ж, хорошее настроение предстоящему делу не помешает.
Шрам не разрешил бы забиваться компьютерщику и бизнесмену, имей Профессор хотя один шанс из миллиона выиграть в электронный футбол. Потому что повези Антон на себе упитанного Талалаева, после он вряд ли был бы пригоден к работе. А так, завтра, когда адвокат стопроцентно отмажет, Антошка сможет сколь угодно разливаться перед приятелями соловьем, как провел сутки в «Новых крестах», как сделал кого-то там крутого не в «Фифа 2001», а в нечто компьютерно-допотопное вроде вымерших языков Алгол и Фортран, как... О чем угодно может со спокойной совестью трындеть Антон, потому что приятели все равно ему, нарку клиническому, не поверят.
Веселье закончилось. Шрам занял место за столом рядом с Антоном. Талалаев отправился к умывальнику остудить себя водопроводной влагой. Праслов поставил табурет так, чтобы самому не попадать в камеру, но видеть дисплей. В руке его заскрипел мятыми боками эспандер. Карликов свернули. Их место заняли столбцы файлов.
Шрам посмотрел на часы.
– Врубай, Антон...
2
Если ты себя уважаешь и хочешь избежать лишних предъяв, приезжай на стрелку точь-в-точь в обговоренное время, ни минутой раньше, ни минутой позже. Даже на электронную стрелку.
– Врубай, Антон, – сказал Шрам, посмотрев на часы.
Антон пощелкал мышью. Жидкие кристаллы экрана послушно растворили вид на файлы и соткали новую картинку.
Присутствующие не знали, что покажет дисплей после всех запросов и ответов. Дисплей показал пиво. Сбившиеся в кучу бутылки «Стеньки-Специльного» и подпись сбоку 'Спонсор трансляции футбольного матча – пивзавод «Степан Разин».
– Вот, – сказал Антон. – Мы на месте.
– Уверен? – сейчас был один из тех немногих и оттопыренных случаев, когда Шрам бесновался, что ему приходится на кого-то полагаться, что он сам поделать ничего не может.
– Не жить! – заверил Антон, ничуть не волнуясь. Ну, волнение-то ему заштукатурил разрешенный командиром косяк. Иначе парень не о деле бы думал, а о дозаправке.
– Лучше, если бы пустили бокс вместо футбола, – очень серьезно произнес Праслов, раскачиваясь на табурете. В лапе у него уже не было эспандера. Но и спокойно депутат не сидел, то мышцу мял на голени, то на шее.
Талалаев с мокрой, взъерошенной шевелюрой скрипнул пружинами шконки, бросил полотенце на спинку, раскрыл приготовленный заранее футляр, нацепил очки, тоже приготовился смотреть. Весь такой недобитый красной сволочью белоэмигрантский граф.
– Еще пятнадцать секунд до сеанса, – Шрам пощелкал кнопкой выключателя на шнуре гарнитуры, которая делала его похожим на летчика или радиста. – Может, понт держат.
За пять секунд до критического времени пиво начало стекать по экрану, как краска под ацетоном.
– Эффектничают, – хмыкнул Антон.
– Эти новомодные наносы на устоявшийся ритуал до добра не доведут. Дурная ворона свернет вашу спутниковую антенну, а отвечать придется перед людьми головой, – назидательно выговорил со своей галерки Талалаев, по йоговски сцепляя пальцы в замок за спиной.
