дискотечно-кислотные.
– …Да, конечно. Но, судите сами. Вам, с вашим цинизмом, это близко. Партия «Люди России» ставит целью борьбу с бандитизмом. Причем один из лидеров, Анастасия Павлова, мыслит весьма прагматично и замков на песке не строит. – важно рассуждал прилизанный тип, – Помните ее слова о том, что она не собирается ловить бандитов за руку, но намерена до предела осложнить им жизнь? Это – раз. Избирательная компания партии набирает ход. Есть мысли о том, что партия подвергается угрозам со стороны тех самых структур, с которыми собирается бороться. Это – два. Умирает…
– Если принимать на веру версию собственной смерти, – вставил слово экранный «Де Ниро».
– Да, умирает от инфаркта глава партии. Что говорит народ?
– Довели, – не выдержал телеведущий.
– Именно! Довели. Наконец, занявшая его место женщина и ее заместитель подвергаются вооруженному нападению, в результате которого заместитель погибает, а председатель оказывается в больнице. Судите сами, насколько все это увеличивает шансы партии «Люди России». Они пройдут пятипроцентный барьер – и до того у них были немалые шансы, хотя и предполагалось, что поддержит их исключительно Петербург. А теперь – громкое дело, значит, стоит ожидать поддержки и в крупных городах, и в регионах…
Насте надоело, и она вдруг с удивлением обнаружила, что все это время Игнатик тоже не молчал:
– …Я вскинул помповуху. Бородатый человек в новеньком камуфляже стоял столбом. Не торопясь, я выбирал часть, которую в человеческом теле можно было бы назвать высшим сортом, – хвастался, а может, чистосердечно пытался ее развлечь младший лейтенант, – Но в итоге остановился на переносице, выстрел в нее – красив и изыскан. Почувствовал, что пребываю не в лучшей форме, но пуля прошила то место, где индийцы рисуют точку, обозначающую принадлежность к касте. Как тролли, со всех сторон начали взмывать из праха бойцы-шахиды…
Настя с невнятной тоской подумала, что у этого мальчика под матрасом лежит толстая тетрадь в клеточку, где ей посвящено сто процентов стихов с плохими рифмами.
– …Я носился от столба к машине, но стрельба оставалась упорядоченной и методичной. Уложив силы противника, я обернулся к аплодирующим зрителям и картинно раскланялся. «У Вас сто процентов, – радостно сообщил стареющий инструктор, – лучший показатель». – к финалу рассказа ужасов уши кавалера пылали, будто расцвели тюльпаны в Амстердаме.
Анастасия с трудом въехала, что парниша докладывал о сдаче зачета по стрельбе, и с лирической грустью осознала, какой он, в сущности, еще ребенок. И этот ребенок за старание тут же был поощрен милостивой улыбкой.
– А как дела в родном отделе?
– Все только радуются, что старика турнули, – искренне расширил глаза младший лейтенант.
– Ну-ну, – улыбка капитана из лирической превратилась в полную сарказма.
– Да вот же, – далекий от подковерных нюансов лейтенант кивнул в сторону полиэтиленового пакета, – скинулись тебе на гостинец.
Настя притянула пакет и стала перебирать содержимое:
– Мандарины, килограмм, сорок восемь рублей.
– Это от Фролова. А вообще-то на рынке можно найти по тридцать пять, – опять не понял сарказма Михаил.
– Пепси-кола. Два литра. Двадцать восемь рублей.
– Это капитан Гусев, – был счастлив доложить посетитель.
– Торт «Ночка».
– А это от меня.
– Спасибо, – Настя постаралась не обидеть парня интонацией, – С твоими доходами…
Но броня невинности оказалась крепче любой брони, слова зачлись за поощрение. Приободрившийся Игнатик засопереживал:
– А как боевое ранение, сильно болит?
– А что там майор?
– Собрал вещи, объявил, что появится только, когда ты выйдешь – служебную печать передать. Умора с его последним приказом. Это «Пежо», ну, которое от покойного похитителя подростков у конторы осталось, гаишники согласились, особо не афишируя, нашему отделу подарить. Ведь у Ожогова нет наследников. И тут выясняется, что наши механики машину чуть ли не до последнего винтика растащили. И вот майор выдал приказ восстановить авто на личные средства числящихся в отделе автовладельцев.
– Правильный приказ. Поддерживаю. С него и начнем мои суровые будни в должности начальника отдела.
А по телеку продолжались мусолиться партийные пасьянсы:
– Согласен, часть рассудит, что «Единство» и «КПРФ» пройдут при любой расстановке сил, часть традиционно проголосует за «ЛДПР». Большинство голосов будут распределяться между этими тремя партиями. Позвольте, я договорю. «СПС» и «Яблоко» слишком неграмотно выстроили свои компании, раз уж вы, Андрей Алексеевич, так любите это слово. Партия «Люди Родии» может рассчитывать на долю голосов от привычного количества голосующих за каждое из вышеназванных объединений. Моя логика ясна? – «Де Ниро», поставивший собственный рекорд в многословии, откинулся на спинку неудобного стула и замолчал.
– Владислав Аристархович, – зашевелился телеведущий, внешне мало отличающийся от сотни прочих, – ваш прогноз – какое количество голосов получат наиболее крупные партии, и какова вероятность для каждого из этой, условно говоря, пятерки, преодолеть пятипроцентный барьер? – вздохнул, будто мечтал о совсем другой судьбе, ведущий.
– Помилуйте, мы не в букмекерской конторе, – дернул щекой, как показала бегущая строка внизу экрана, «Владислав Аристархович…»
– Ну, разрядить обстановку можно. Если бы я был букмекером… – тонко и слегка надменно улыбнулся, как подсказала строка, «Андрей Алексеевич…»
– Я бы не рискнул предлагать пари на выборы, – грубовато оборвал «Де Ниро».
– Но ведь, например, в Штатах правительство учредило тотализатор на теракты, – брякнул ведущий.
Политтехнологи посмотрели косо и удивленно.
– Так там и народ – дурак, – резонировал Андрей Алексеевич.
– Народ везде и во все времена – дурак, – неожиданно поддержал Владислав Аристархович.
– И у нас тоже? – поднял брови ведущий.
– Везде, – абсолютно уверенно констатировал Владислав Аристархович, – впрочем, переиначивая афоризм, правительство достойно того народа, который имеет. Возвращаясь к теме – если бы выборы что- то меняли, их бы давно запретили. Нельзя давать право голоса домохозяйкам и едва отвалившимся от колыбельки юнцам. В принципе, необходим жесткий возрастной ценз.
Владислав Аристархович явно пошел в разнос.
– Полагаете, людям нужен диктатор? – вежливо поинтересовался Андрей Алексеевич.
– Именно. Сильная власть. Протекторат Кромвеля. Иначе – полная политическая импотенция. Прибавьте к этому статистику по психическим заболеваниям…
– Извините, – смутился ведущий, – но наша передача все же называется «Голос народа»…
– Типун вам! Не дай Бог народу голоса!
– Кстати, – подключился к атаке и Андрей Алексеевич, – как вы себе представляете – голос народа? Это что, эфир с тридцатиминутным лаем?
Внизу экрана телетекстовым червяком поползло: «Мы повторяем телеэфир от 16 октября».
– Господа… Подводя итоги, преимущество на стороне Анастасии Павловой и партии «Люди России»… – заторопился ведущий.
– Я этого не утверждал, – открестился Владислав Аристархович.
– А разве у нас время вышло? – нахамил Андрей Алексеевич.
– Мы продолжим после рекламы, – скис ведущий.
Анастасии политдемагоги осточертели до тошноты, следующий канал здесь не фурычил, а по третьему
