– А нам говорили, что он был этнографом, как наши родители, – удивилась Соня.
– А он всем был! – ответил Холмогоров. – И этнографом, и инженером, и с работой бакенщика справлялся. Неугомонный был человек. И всегда старался что-то новое придумать, улучшить жизнь. Вот и эти бакены придумал – и где он их раздобыл? Не делали же их по специальному заказу. Наверное, где- нибудь в Красноярском порту валялись бесхозные железки – то ли части каких-то корабельных механизмов, то ли действительно портовые бакены… Я это так и не установил. Но дело в том, что Тетерев привез их на пароходе и приспособил под бакены на своем участке реки. И служили они ему исправно! А потом не очень умное начальство, смешно подумать, запретило такое самоуправство. Мол, все бакены на реке должны быть одинаковыми. Деревянными. И пришлось Тетереву послушаться, поменять. Наверное, жалко ему было своих трудов, и он приспособил свои пирамидки для полива грядок.
– Как это? – не понял Макар.
– Говорю же, неугомонный был человек, даже чудаковатый, – засмеялся Холмогоров. Видно было, что рассказ о Тетереве доставляет ему удовольствие. – Представляете, он выпилил у этих пирамидок основания и расставил на огородах у тех людей, которым трудно было носить воду для полива своих грядок. У старушек, у одиноких женщин, у которых были маленькие дети. Вкопал пирамидки остриями в землю – и сосуды для сбора воды готовы. Дождь их заполнял, и просто так можно было, не торопясь, добавлять туда воду. А когда выдавалась засуха, достаточно было небольшого усилия, чтобы сосуд наклонить, и вода растекалась по специальным канавкам, орошая грядки. Хоть и простое приспособление, но главное – облегчало труд! Ну а одну, вот эту пирамидку, Тетерев притащил сюда. Наверное, просто для красоты. Так и стоит, и ведь не проржавела за столько лет. Но это и неудивительно – ведь ее все время подкрашивают, берегут. В память о Тетереве.
– Кстати, это изобретение с поливом грядок очень хорошо характеризует Тетерева, – сказала Соня. – Значит, он стремился во всем помогать людям.
– Вот именно! – подхватил Холмогоров. – Именно это я и хочу сказать, вспоминая эту смешную историю с пирамидками.
– Не такую и смешную. – Соня все же улыбнулась. – Когда речь идет о помощи людям, то все простые и даже смешные дела становятся важными.
– Интересно, а у этой пирамидки Тетерев успел выпилить основание? – заинтересованно пробормотал Макар.
Он, в отличие от сестры, не любил отвлеченных рассуждений.
Но Холмогоров его не улышал. Он ловко вскарабкался на камень и полез по столбу, цепляясь за скобы, – проверять наверху лампочку. Макар приблизился к пирамидке, легонько постучал по ней костяшкой пальца. Почему-то гулкого звука от внутренней пустоты он не услышал. Но тут ему пришлось посторониться – сверху слезал Холмогоров.
– Нормальная лампочка, – сказал он. – Но ведь нельзя сказать, что наша прогулка оказалась напрасной, правда?
– Здоровская прогулка! – поддержал его Ладошка. – Я и в телевизоре столько всего интересного не увидел бы. И Нюк спокойно себя вел, все слушал, как какой-нибудь отличник.
Все засмеялись.
– А Общая книга куда подевалась? – спросил Макар. – Самый важный труд Ивана Павловича Тетерева?
Тут Холмогоров нахмурился:
– Общая книга, говоришь? А вот этого я не знаю. Ты об этом у Фоминишен спроси. Тетерев квартировал в этой избе, когда еще их бабушка с дедушкой живы были. Может, что и расскажут. А я так считаю: если до сих пор не обнаружились записки Тетерева, то и нет никаких книг. Не иголка же это в стогу сена!
Макар с удивлением посмотрел на бакенщика. Странный народ эти взрослые, что и говорить. Заладили чуть ли не в один голос – нет и нет! А если нет на виду такой важной вещи, то почему бы ее и не поискать получше?
Но только Макар хотел высказать свои справедливые предположения, как Соня ойкнула и уставилась на свои часики:
– Ох и попадет же нам! Мама с папой, наверное, с ног сбились в поисках!
Надо ли говорить, что возвращение после Сониного испуганного напоминания было чуть ли не стремительным. И Холмогоров чувствовал себя виноватым, что без разрешения родителей увел ребят на такую продолжительную прогулку. А Макар понимал, что продолжать интересный разговор в таких условиях бессмысленно. Важные дела не терпят суеты.
Глава VII
Ручейки информации
Поселок изменился.
Казалось, с него сняли колдовские чары и он вдруг в одно мгновение наполнился живым шумом. Повсюду слышались голоса, возле домов сновали люди и собаки, лениво поворачивающие головы навстречу компании, которую составляли Холмогоров с ребятами. Макар при этом покрепче прижимал к себе хонорика.
– Не бойся, – сказал бакенщик. – Собаки его не тронут, раз он у тебя на руках. Они у нас умные и добрые, может, даже подобрее своих хозяев будут…
При этих словах он вздохнул.
– Что это вы так относитесь к своим односельчанам? – удивилась Соня, хотя уже из прежнего разговора знала, что имеет в виду бакенщик.
– Нормально отношусь, – ответил Холмогоров. – Хочу, чтобы они лучше были. А вот когда вижу, какие они радостные после возвращения с охоты и рыбалки, – настроение портится. Просто первобытные дикари какие-то! Ведь для пропитания достаточно и огородов – нет же, живность всякую истребляют.
Навстречу им показался старик, словно сошедший со страниц сказочной книги. Он был похож на крепкий
