Присутствие

– Киоки Сантойя. Он был в нашей легкоатлетической команде.

Катарина без сил села на валун.

– Но как? Что случилось?

Мало-помалу мальчики рассказали ей то немногое, что знали о смерти Киоки.

– И что, он так и умер? – спросила она, все выслушав. – Посреди тростникового поля?

Мальчики кивнули, и Катарина, поднявшись с места, порывисто обняла Майкла.

– Какой ужас, – сказала она. – Наверно, тебе...

– Все в порядке, мам, – перебил ее Майкл, жарко покраснел и вывернулся из объятья. – Я... я почти и не знал его. – Тут взгляд его метнулся к Джошу, и он тут же пожалел, что эти слова у него вырвались. – Я хочу сказать... – он запнулся, – ой, да не знаю я, что я хочу сказать! – Повернулся и, спотыкаясь, стал карабкаться тропкой к тому разлому в стене ущелья, где теплилась древняя фумарола[5]. Там, скрытый листвой, уселся на поваленный ствол.

Черт!

Да что с ним такое? Почему он это сказал?

Вдруг он заметил движение ярдах в пяти ниже по тропке. Только этого не хватало! Теперь еще мама пойдет его искать, будто он маленький.

Или будто у него астма.

Но из зарослей вышел Джош Малани, и Майкл опять залился краской:

– Послушай, я не хотел этого, про Киоки. Я хотел...

– Да брось ты, – сказал Джош, садясь рядом с ним на ствол. – Я говорю вещи, которых не думаю, не переставая.

Жару в щеках поубавилось:

– Мир?

– Думаешь, так легко от меня отделаться? – ухмыльнулся Джош. Ребята посидели молча немного, слушая, как заливаются птицы, как плещется водопад. Потом Джош снова заговорил: – Слушай, а почему тебе неприятно, когда мама тебя обнимает?

Майкл нахмурился.

– Ну я же уже больше не маленький, – простонал он. – Разве не ясно, Джош! Разве тебе нравится, когда твоя мама обнимает тебя у всех на глазах?

Джош посмотрел Майклу прямо в глаза.

– Не знаю, – сказал он. – Моя меня никогда не обнимает. – Он поднялся. – Ну что, может, пойдем?

Они начали спуск, когда из-за поворота вышел Роб Силвер.

– Эй, что вы там затеваете?

– Ничего, – сказал Майкл. – Просто сидели себе, разговаривали.

– Это здесь-то?! – изумился Роб, скривясь от густого запаха серы. – Да как вы выносите эту вонь?

Майкл и Джош переглянулись.

– Какую вонь? – спросил Майкл.

– Из фумаролы, – ответил Роб. – Разве не слышишь серы? Мы с твоей мамой весь день попросту задыхаемся!

Майкл собирался ответить, когда снова вмешался Джош.

– Да не такой он и сильный, запах. Бывает куда хуже.

– Ну, разве что на помойке, – хмыкнул Роб. – Ладно, пошли отсюда.

Они спустились на поляну, к скелету, и Майкл, не в силах сопротивляться желанию, все смотрел и смотрел на череп, и прежнее чувство охватывало его даже с большей силой, веля склониться ниже, вглядеться. Затем, заставив себя отвести глаза, он понял вдруг, что та странная тяжесть в груди, будто он вот-вот собьется с дыхания, – отпустила.

Немного спустя, когда они усаживались в пикап Джоша, Катарина спросила:

– Как, ребятки, будете отбивные на ужин?

Майкл глянул на Джоша, тот кивнул.

– Конечно.

– Тогда заедете по дороге домой в Макавао и купите, ладно?

– Какие проблемы! – откликнулся Джош, включил зажигание, нажал на акселератор и пулей исчез с поляны.

Катарина только головой покачала.

– Как ты думаешь, он всегда так ездит или только сейчас выпендривается?

Роб обнял ее за плечи.

– Да что ж ты такая беспокойная! Поверь мне, Джош мастерски водит эту колымагу. По дороге сюда мне