Присутствие

лежал. Нетвердо шагнул вперед, покачнулся, налег на ручку.

Дверь распахнулась, и он влетел в кладовку, задев по дороге полку с коробками, банками и пузырьками. Чистящие средства и дезинфектанты, которыми пользовались уборщики, падая, разлетелись по комнатке, оставляя за собой вонючие лужицы и россыпи порошка.

Невольно отпрыгнув, Джош уставился на раскатившиеся у ног разнокалиберные емкости. Потом поднял пузырек с нашатырным спиртом, откупорил и осторожно поднес к носу.

Затянулся парами и немедля почувствовал такой прилив сил, как после укола адреналина в вену.

Вдохнул еще раз; тело все аж завибрировало, пронзенное чем-то вроде электрического разряда.

Через секунду, когда, сжимая ингалятор в руке, вбежал Майкл Сандквист, внешний вид Джоша Малани разительно изменился.

Лицо порозовело, глаза сияли, и дыхание совершенно нормализовалось.

Майкл уставился на него, раскрыв рот, а Джош снова поднес пузырек к носу и жадно вдохнул.

– Ты что, Джош, сдурел? – выхватив пузырек, закричал Майкл. – И что тут за бардак?

– Отдай! – потребовал Джош. – Хочу и нюхаю, и все тут.

– Рехнулся? Это ж отрава! Яд!

– Отдай, говорю!

Майкл непреклонно выпихнул Джоша из кладовой, захлопнул дверь и прислонился к ней, по-прежнему сжимая в руке нашатырь. Джош тяжело посмотрел на него, и на мгновенье Майкл испугался, что драки не миновать.

– А, черт с тобой, – мотнул головой Джош, отвернулся и вышел из уборной. Когда Майкл, поставив нашатырь на место, пошел за ним, он уже одевался.

– Джош, послушай, Джош, – умоляюще сказал Майкл. – Я просто хотел помочь...

Тот даже не посмотрел на него.

– Сдалась мне твоя помощь!

Прошел мимо Майкла, отпихнув его с дороги, и направился на стоянку. Майкл нагнал Джоша, когда он усаживался за руль.

– Я с тобой.

– Да пошел ты!

Развернулся и был таков.

Майкл, глядя вслед другу, остался в облаке пыли. Глаза щипало от подступающих слез, в горле застрял комок обиды и гнева, перемешавшихся так, что не разобрать, где что. Он одумается, решил Майкл, поворачиваясь, чтобы идти назад в раздевалку. К концу уроков – одумается. Все будет в порядке.

Но, произнося про себя эти слова, знал, что и сам в них не верит.

Глава 20

Джош Малани, выруливая со школьной стоянки, понятия не имел, куда едет. Он знал лишь, что должен уехать прочь.

Но жар возбуждения, током пронзивший тело, когда он вдохнул нашатыря, понемногу остыл, а с ним и ярость, закипевшая, когда Майкл отнял у него пузырек.

Что, черт возьми, он делает? Надо ж дойти до такого – поссориться с Майклом! Майкл – его лучший друг.

Майкл спас ему жизнь.

Майкл только и делал, что старался помочь.

А он что? Нахамил и отчалил!

Ну, хорош!

Что же теперь делать?

Домой ехать нельзя, раньше пяти туда нечего соваться – только в пять возвращается с работы мать, а то придется сцепиться с папашей один на один.

Может, на пару часиков махнуть на пляж, поплавать. После плавания ему всегда легче. А потом вернуться в школу и найти Майка.

Он попросит прощения, и они обсудят, что делать с Джеффом. Может, Майк прав – может, правда пойти рассказать в полицию, куда их носило в ту ночь, когда умер Киоки.

Уже в долине между Халеакала и хребтом Вест-Мауи он опять почувствовал странную тяжесть в груди, а по пути к стоянке на наветренной стороне, где по рабочим дням редко кто попадался, закашлялся. И тут на него снова нашло такое же ужасающее удушье, как было в школе, и он с силой нажал на газ – скорей добраться до пляжа, где дуют с океана пассаты. Занятый собой, он не обратил никакого внимания на машину, тоже ускорившую ход, чтобы следовать за ним по пятам.

Нашатырь, – думал он. Майкл был прав. Грудь ломило, и как ни старался, он никак не мог втянуть в себя достаточно воздуха. Тормозя на пустынной стоянке у пляжа, он крепко, двумя руками сжимал руль – для того, чтобы заглушить расползающуюся по телу боль, но больше для того, чтобы не потерять сознание.

Стиснутые до белизны косточки пальцев стали синеть, а глянув на океан, он едва различал линию