— Я пошутил.
— Я не хочу, чтобы надо мной так шутили.
— А какие шутки ты любишь?
Она посмотрела ему в лицо.
— Камерон, что ты пытаешься доказать?
Улыбка сползла с его лица, оно стало серьезным.
— Нам нужно принять решение, потому что мы больше не можем игнорировать то, что между нами происходит. — Он коснулся рукой ее щеки.
Пегги глубоко вздохнула.
— Между нами — словно натянута пружина, — глухо произнес он. — Мои действия отражаются на тебе, а твои — на мне. Нам нужно освободиться от этого напряжения.
— И это освобождение заключается в…
— Ты знаешь так же хорошо, как и я, что для этого надо сделать.
Она знала — переспать с ним.
— Я не могу.
Он пожирал ее глазами, и Пегги понимала его состояние, чувствовала, как растет его желание, но она также знала, что, уступи она его домогательствам, их отношения еще больше усложнятся.
Он отпустил ее руку и кивнул в сторону машины.
— Давай посмотрим кровати в другом месте.
Они продолжили осмотр спальных гарнитуров, главным образом кроватей, не только в тот день, но и в последующие несколько дней. Затем пришла очередь столовых гарнитуров, а потом кресел, диванов, столов и стульев для гостиной и столовой. Очередной поход по магазинам был назначен на вторник после обеда. Камерон обещал заехать за Пегги в мастерскую, чтобы оттуда отправиться вместе по магазинам.
Когда он вошел, Дарлин, указав на кухню, сообщила:
— Она там, ухаживает за раненым щенком.
— Щенком? — Насколько ему было известно, ни у Дарлин, ни у Пегги не было щенка.
— Она нашла его несколько минут назад во дворе нашего дома. — Дарлин нахмурилась. — Он сильно изранен.
Когда Камерон увидел щенка, то вынужден был с ней согласиться. Маленький, не больше кошки, длинная золотисто-коричневая шерсть потускнела, свалялась и была измазана кровью, сочившейся из глубокой раны на бедре. Малыш еле дышал.
Пегги держала щенка на коленях, успокаивающе гладила его маленькую головку и что-то взволнованно говорила в телефонную трубку. Она не обращала внимания на кровь и грязь, запачкавшие ее бирюзовый свитер.
— И когда он будет? Нет, это слишком долго. — Она смотрела на Камерона, не замечая его. Она была поглощена разговором с человеком на другом конце телефонного провода. — Хорошо, я поищу кого-нибудь другого.
Она нажала на рычаг и принялась листать телефонный справочник.
— Я должна поскорее отвезти щенка к ветеринару, — сказала она, набирая номер. — Он потерял много крови и…
Не закончив фразы, она быстро заговорила в трубку:
— Лечебница доктора Маккея? У меня раненый щенок…
Камерон слушал, поглядывая то на щенка, то на Пегги, которая разговаривала с ветеринаром. Щенок был явно истощенным и вялым, и Камерон понимал, что на благополучный исход почти не было надежды. Везти его к ветеринару казалось напрасной тратой времени и денег.
— Я выезжаю немедленно, — сказала она и положила трубку. Только сейчас Пегги повернулась к Камерону. — Он примет нас прямо сейчас, — пояснила она. — Прости, Кэм, но придется отложить наш поход по магазинам.
И все это ради щенка, который, возможно, не выживет. Он стоял, не зная, что делать. Камерон не хотел быть вовлеченным в историю с собакой, только не это. Он старался забыть тот давний случай, вспоминать который даже спустя годы ему было слишком больно.
Щенок вдруг заскулил и попытался высвободиться из рук Пегги, и тут Камерон неожиданно решился действовать.
— Оставайся здесь, — приказал он. — Я принесу тебе пальто, и мы отвезем щенка к ветеринару. — Он обвел кухню быстрым взглядом. — Его надо держать в тепле. У тебя есть большое полотенце или что-то в этом роде, чтобы закутать его?
— Ты не должен… — начала она, но затем улыбнулась. — Возьми полотенце в ванной.
Он принес полотенце и ее пальто, бережно завернул щенка, пока Пегги одевалась. Прикосновения к маленькому животному вновь вызвали воспоминания, которых он так боялся. Камерон поскорее передал щенка Пегги.
— Я поведу машину.
— Но мы испачкаем обивку.
— Ничего страшного, потом почистим, — сказал он, открывая дверь своей роскошной машины.
Пока Камерон помогал Пегги устроиться в салоне, она рассказала, как проехать в лечебницу. Он внутренне содрогнулся, когда щенок заскулил. Прошлое возвращалось. Камерон вспомнил, как скулил другой щенок, вспомнил свои слезы, ощущение безысходности и отчаяния.
— Я очень благодарна тебе, — отозвалась Пегги. — Я не смогла оставить щенка в таком состоянии.
Камерон бросил быстрый взгляд на собачку на ее коленях. Даже завернутый в полотенце, щенок дрожал. Темно-карие глаза казались огромными и очень печальными. Щенок глядел на Камерона, и тот быстро отвернулся.
— Все будет хорошо, — услышал он позади приглушенный голос Пегги. — Мы поможем тебе, малыш.
— Он, возможно, не выживет, — сказал Камерон. «Нельзя принимать все так близко к сердцу, это приносит одни страдания», — думал он.
— Он обязательно выживет, если я ему помогу.
— Он страшный заморыш.
Пегги расслышала в его голосе жалость и боль. Реакция Камерона на происходящее удивила ее. Она ожидала вспышки недовольства в связи с отменой их похода по магазинам, ждала, что он назовет ее действия глупыми. Но уж никак не ожидала от него помощи.
— Как можно просто так выбросить щенка, оставить его умирать с голоду?
— Это равнодушие, нежелание заботиться о ком-либо или, возможно, ревность….
В его голосе звучала боль.
— У тебя была собака? — спросила Пегги.
Он вздрогнул и устремил взгляд вперед на дорогу.
— Была. Совсем недолго. Дядя подарил мне ее на день рождения. Мне тогда исполнилось десять.
— И?.. — Она вдруг поняла, что история эта имела грустное продолжение.
Камерон глубоко вздохнул и оглянулся на щенка, лежащего на коленях у Пегги.
— Он был еще совсем маленький, почти как этот. Конечно, не заморыш, а толстенький и кругленький, как шарик. — На губах Камерона появилась задумчивая улыбка. — И, разумеется, полный сил и энергии.
— Как ты его назвал?
— Кинг. Мне казалось, что это звучит величественно. Это был охотничий пес необычного золотистого окраса, и такое имя очень ему подходило. Особенно потом, когда он стал бы большим.
— Но Кинг так и не стал большим?
Камерон снова глубоко вздохнул, и Пегги решила, что не дождется ответа, но он вдруг заговорил:
— Моя мать была резко против, ей не нужна была собака ни в доме, ни во дворе. «От собак сплошная грязь», — заявила она. Но это был лишь повод. Мать не терпела Кинга, потому что его подарил мне дядя
