большую радость.
— Вы уже за август должны, — напоминает Сарра Михайловна, о которой Молотов раньше говорил: «У нас она одна член партии!» — За июнь, июль заплатили, а теперь приедут и за август. Из райкома приезжают две женщины. Сказали, будут приезжать и информировать его о собраниях — ему ходить не обязательно. Двенадцатого июня они ему привезли партбилет. Зачем ему теперь это восстановление? — тихо говорит она мне. — Раньше надо было.
…Я записываю номер партийного билета Молотова — нового. № 21057968. Стаж с 1906 года.
— В связи с вашим восстановлением французы опубликовали карикатуру: нарисованы вы и Черненко и записано: «Черненко готовит себе преемника». Издеваются над возрастом. Пишут, что он пригласил вас к себе, чтобы узнать секрет долголетия.
— Черненко теперь получил некоторую популярность, — говорит Молотов.
Меньше месяца разница
— Вы какого года рождения? — спрашивает меня Вячеслав Михайлович.
— Тысяча девятьсот сорок первого.
— Тысяча девятьсот сорок первого как раз?
— Мне было два месяца, когда война началась. Вы выступали по радио.
— Я в это время использовал момент и выступил. — Обычный молотовский юмор.
— А я в апреле родился, четвертого.
— А я раньше, в марте.
— Мы близко с вами.
— Меньше месяца разница, — говорит Молотов.
Да еще между нами пятьдесят один год… У него уж левая рука плохо сжимается, палочку держит в правой.
— Каждый день немного упражняю пальцы. Эту я хорошо сжимаю, а эту не могу. Вот такие дела. Мы прощаемся.
— Захаживайте, — говорит он, — мимо не проходите.
(Рука у него стала трястись после того, как еще при Брежневе ему отказали в восстановлении в партии, заявив, что он лично повинен в уничтожении сорока тысяч человек. —
Сейчас он спит внизу, на первом этаже, а хочет наверху, как прежде, в светелке, но домашние боятся, как бы не разбился на лестнице.
— Для уха — аппарат, для ног — палка, для зубов — протезы, — улыбается он. — А без этого трудно.
—
— Все практики в основном.
— Практики, да. И я тоже практик. Я пожил около Сталина, около Ленина даже, и мне совестно, если набок куда-нибудь завернут… Поэтому боюсь что-нибудь такое пустить в общее пользование.
«Этот год еще проживем»
Сегодня Новый год.
Один из гостей достал фотоаппарат и хочет сфотографировать Молотова за столом. Тог отказывается.
— Ну почему, Вячеслав Михайлович?
— Почему, почему… Не хочу я в пьяном виде сниматься.
— А кто пьян?
— Я, например. Я за собой не могу следить, и можно выбрать такой момент, что потом будешь все остальную жизнь плеваться.
Но тут же Молотов почувствовал, что переборщил с таким наговором на себя, и стал шутить то со своим зятем Алексеем Дмитриевичем Никоновым, то с одним из гостей:
— Вам не холодно, Георгий Борисович? По-моему, холодно. Там, наверное, есть еще бутылочка…
Когда гости стали прощаться и пожелали здоровья хозяину, он сказал:
— Будем стараться. Этот год еще проживем.
Завтра Молотову — девяносто пять лет, и его приехали поздравить ветераны крейсера «Молотов» — с разных концов страны.
— Все «молотовцы», все ветераны пронесли ваше имя достойно, с честью, завоевывая великую Победу, — сказал один из моряков, Е. Стругов. — Девятнадцатого^ августа 1947 года на нашем корабле был товарищ Сталин. В пять утра мы взяли его в Ялте, а в девятнадцать часов в Сочи его встречал на катере Вячеслав Михайлович. И только поднялся на трап, чтоб взойти на корабль, где написано «Молотов», Сталин спускается вниз и его по плечу: «Успеешь побывать на своем тезке!» И вы вернулись. Так что вы были только на трапе этого корабля. Помните?
— Было, было. Кто-то из нас двоих должен был быть на земле.
— Преемником крейсера «Молотов» сейчас стал ракетный крейсер «Слава». Вас же Славой зовут, так что все то же самое, как Скрябин и Рябин! Все традиции крейсера «Молотов» продолжаются на «Славе»[72]!
Гимн крейсера
Ветераны крейсера «Молотов» сказали Вячеславу Михайловичу, что у них есть гимн своего корабля.
