Так говорил Каганович

Я Сталину это рассказал. Он говорит: — Ничего они вас не съедят. У них в Украинском Политбюро семь человек и четырнадцать мнений.

— Как же так, товарищ Сталин, семь человек и четырнадцать мнений?

— Сначала один расходится с другим, а потом расходится с самим собой, — ответил Сталин.

— То же самое у нас в Союзе писателей, — заметил я.

— Карпов как?

— Старается всех примирить.

Говорим о Бондареве, его объединении «Единство», о Распутине, Солоухине, Адамовиче…

— Ленин уже плохой. В Ярославле молодой поэт выпустил сборник стихов на свои деньги, там есть такие строки:

В мавзолее лежит людоед.

Или строка:

Коммунизм — это есть соловецкая власть
Плюс, когда всем все до лампочки.

Или:

На подсолнечном Марксе.

— Видите, — говорит Каганович, — Ленин еще в восемнадцатом году написал статью о том, что эсэровского у нас много.

— Говорят, не надо было коллективизировать сельское хозяйство. Сталин, Молотов, Каганович — негодяи.

— А есть те, кто противостоит?

— Есть. Но многие боятся вылазить. Положительное о Сталине — нельзя. Дескать, это безнравственно. Принес в «Москву» очерк о Молотове, Алексеев говорит: — Давай подождем, когда народ поумнеет.

Я знал бАжанова

— Печатают в «Огоньке» Бажанова, — говорит Каганович. — Я знал Бажанова. Он у меня работал в орготделе ЦК, потом перешел в секретариат Сталина… Он пишет о себе: секретарь Политбюро. Это вранье. Технический секретарь, записывающий… В двадцать восьмом году бежал. Он троцкист, видимо, был. А потом стал белым. Способный парень был. Но жуликоватый. Он в годы Отечественной войны хотел организовать отряд белых, тысячу человек против нас, перейти границу, создать вокруг себя армию против России. Сейчас именно такие бажановы и в моде. Сейчас это герой нашего времени.

Разговор зашел о Ельцине.

— Вы слышали его выступление в Америке? Человек заявляет: я, когда облетел вокруг статуи Свободы, стал свободным. Дескать, лучше капитализма ничего не придумаешь…

— Что-то будет в стране, — говорю я. — Могут военные придти к власти…

— Ленин говорил, — отвечает Каганович, — что если мы проморгаем, если мы не научимся работать, если мы не будем побеждать спекулянта, а спекулянт будет нас побеждать, то можно проиграть…

Это завещание нам.

— Сейчас упирают на статью Ленина «О кооперации», что он якобы пересмотрел свои взгляды на социализм.

Экономически, но не политически

— Это вранье, — утверждает Каганович. — У Ленина сказано, во-первых: кооперация плюс советская власть, власть рабочих, заводы и фабрики наши, кооперация, при этом условии можно построить социализм. Значит, нужна рабочая власть, то есть, диктатура пролетариата. Мы отступаем. Мы не отдадим ни одной капли наших завоеваний. И еще он говорил: вы, меньшевики и эсеры, вы ставите нам палки в колеса, мы вас предупреждаем, если вы будете мешать нам строить социализм, если будете враждебны нам, мы вас поставим к стенке!

— Хрущев говорит, что спросили у Молотова, Кагановича и Ворошилова на двадцать втором съезде: вы за реабилитацию Тухачевского? Они ответили: да, мы за. Тогда, мол, когда же вы были правы — тогда или сейчас? Это было?

Хрущев говорит неправду

— Вранье. Это вранье чистейшее. С Хрущевым такого разговора не было. И он, между прочим, именно Хрущев, когда было дело Якира и других, он выступал с речами на Украине и говорил: — Это враги народа! Мы их расстреляли и расстреляем всех других врагов народа! — Он же выступал с речами: — Прикончим врагов народа!

Их реабилитировали после нас.

— А как вы ему разрешили этот доклад читать?

— Президиум ЦК вынес решение создать комиссию, которая бы разобралась во всех делах по репрессиям. Было много заявлений от арестованных о политической амнистии. Комиссию создали, чтобы она разобралась и доложила Президиуму. В комиссии был Поспелов и другие. Комиссия разбиралась, выезжала на места, составила доклад, доложила Президиуму. Президиум начал анализировать и вынес решение: после съезда собрать пленум ЦК и на нем заслушать доклад комиссии. И сделать потом политические выводы. Оценить то, что было.

Когда был Двадцатый съезд партии, в проект отчета ЦК, представленный Хрущевым, предложили поправки. Некоторые наши поправки были приняты, некоторые — нет. Я возражал против того, что не хотели писать, что борьба рабочих продолжается, допускаются парламентские формы. Молотов поддержал. Это было принято, записано. Другие поправочки были. Но о Сталине там было — завоевания. Индустриализация, коллективизация сельского хозяйства, культурная революция и так далее. То, что было при Сталине. Были ошибки, но… ЦК утвердил отчет. Большинство Президиума ЦК, мы шли за единство, чтобы у нас на съезде не было раскола. И Молотов, и я, и Ворошилов, и другие товарищи, мы шли за единство партии. И Хрущев в отчетном докладе это сделал.

доклад на XX съезде