Эгор опешил от открывшейся возможности.
— Тик-Так, а ну-ка пересядь.
— Ты что, хочешь прямо сейчас к Памеле?
— Да убери ты свою толстую задницу.
— Уже убрал. — Клоун юркнул на свободную кровать в метре от Эгора. — Только учти,
Памела на сегодня занята!
Эгор не ответил, только махнул на него рукой, как на надоедливую муху. Он уже вытянулся в
струнку, вжав голову в черный шелк подушки, и закрыл глаз. «Кити, Кити, где же ты? Я иду к
тебе!» Кукла и Кот переглянулись, ученый кивнул на свою левую лапу, где красовались сразу три
пары модных часов, и с сожалением покачал усатой мордой.
— Черт побери, я ничего не вижу. Что за тупые приколы? — закричал Эгор.
— Оно немудрено, Эгор, ведь в реальном мире сейчас день в разгаре, — развел лапами Кот.
— Зачем так орать! Ты мне весь кайф обломал, — раздалось с кровати клоуна, — а я только-
только познакомился со Скарлетт.
— Какой еще Скарлетт? Ты же хотел в сон Андерсон, — удивилась Мания.
— Андерсон — Йохансон, невелика разница. Большие сиськи и классная задница. Зато
Скарлетка моложе, и сиськи настоящие. И вообще, я борюсь со своим дурным вкусом.
— Нет, нет, нет! — Эгор забегал вокруг кровати, чувствуя, как закипает горючий фонтан в
глазу. — Я должен немедленно увидеть Кити. К черту королеву, к черту подвиги, к черту весь ваш
слюнявый Эмокор! Пока я не увижу Кити, никуда не пойду.
— Но, сир! Извини, Эгор, опять сбился, я просто в шоке. Это невозможно. Мы должны до
заката быть во дворце.
— Я знаю точно, невозможное возможно! — пропел красный шут и сел на шпагат.
Мания повернула к нему голову, приложила два пальца к виску и сделала вид, что
застрелилась. Эгор схватил Кота за лацканы его модного «ботанического» пиджака и с ненавистью
заглянул в его вертикальные зрачки.
— Кот, ты видел, что я сделал с клопом и с зайцем на площади? С тобой это проделать будет
гораздо проще. Я всего лишь хочу увидеть любимую девушку и попрощаться с ней. И все. Ты не
можешь мне отказать. И ты немедленно отведешь меня к чертовым разломам, или как вы там их
называете. Все понятно?
От Эгора разлетались злые вороны.
— Больно. Мяу. Как больно. Я отведу. Но Королева будет очень недовольна. — Шерсть у
Кота встала дыбом, он стал жалок и смешон.
— Скажи, что я тебя заставил под угрозой смерти или… как его… дезактивации эмотронов.
— Хорошо, только отпустите меня, сир, тьфу, Эгор.
Все четверо молча покинули площадь и свернули в маленький кривой переулок, который
внезапно закончился розовой глухой стеной с маленькой узкой дверью, закрытой на щеколду.
Уходя в небо, стена тихонечко подрагивала и гудела, как улей.
— Не нравится мне это место, — сказал клоун.
— Что это, Кот? Это и есть ваш разлом?
— Да, Эгор. Это ближайшая точка соприкосновения миров. Эмоциональный фон здесь
зашкаливает. Причем он крайне отрицательный. Место, действительно, не очень хорошее, даже
плохое. Это больничный тупичок. До прихода Королевы здесь жили и столовались два
неприятнейших монстра: Депрессия и Отчаяние. Но сейчас они в заключении, под надежной
охраной вместе с другими чудовищами.
— Очень хорошо, — сказал Эмобой, направляясь к узкой дверце, — всем пока, спасибо за
компанию.
Кот неожиданно резким лихим прыжком перескочил через Эгора, встал спиной к дверце и
затараторил:
— Нет, ты не можешь так уйти. А инструктаж? Ты ничего не знаешь о Реале. Вернее, все, что
ты о нем знаешь, теперь для тебя не годится. Это враждебный и чужой для тебя мир, твой мир
здесь, ты нужен нам, нужен Королеве, а там тебя никто не ждет. Там ты найдешь только боль и
отчаяние.
— Кот, отойди. Мы все уже решили. Зашибу ведь!
— А ведь ботаник прав, ты должен прослушать инструктаж, — сказал клоун. — А еще тебе
нужен проводник. Я пойду с тобой.
— Что? Какого черта! Ты уже здесь достал меня своими дебильными шутками! Или ты
хочешь вернуться обратно в балаган к Петросяну? А, беглый клоун?
— Ну, если только Кот вернется к Куклачеву. Очень смешно. Но ты не понимаешь, что
говоришь. Ты сейчас существо из тонкой, прозрачной, невидимой в Реале материи, зато все эмоции
мира, а в большинстве своем они негативные, ты будешь ощущать на собственной шкуре. Ты даже
не представляешь, какой ты сейчас ранимый. И вообще, если хочешь увидеть Кити, возьми меня с
собой, без вариантов.
Клоун состроил обиженное лицо и, повернувшись к Эгору спиной, сел на пыльную мостовую.
Мания, неодобрительно посмотрев на него, отошла в сторону. Немного растерявшийся от напора
попутчиков, Эгор сдался:
— Ладно, ладно, я возьму тебя с собой, Красный. А ты, хвостатый, давай поскорее
инструктируй и уходи с дороги, а то я за себя не ручаюсь.
Обрадованный Тик-Так обратился к Коту:
— Господин ученый, я тоже посоветовал бы вам поскорее приступить к инструктажу,
поскольку Эмобой сейчас находится в маниакально-экстатическом состоянии и любые уговоры и
аргументы только лишь ухудшают ситуацию. Пусть уж лучше сам во всем убедится, один раз все
сам увидит. Тем более что сфера его интересов в данный момент находится по ту сторону стены.
Эгор до сих пор еще не понял, кто он и где он, и немудрено. Ведь он всего лишь слепок жизненного
опыта, эмоций, памяти, мечтаний совсем еще незрелого юнца. Пусть сходит и скорей вернется,
сознательно и по собственной воле. А я уж поохраняю его там, чтоб не перегорел. А Королеве в
оправдание напомните, что интерес является фундаментальной эмоцией, движущей человека по
реке жизни, тем более Эмобоя.
Закончив, клоун скрестил руки на груди и задрал красный нос к небу, раздувшись от
ощущения собственной значимости еще больше, чем обычно. Кот, Эгор и Мания, открыв рты,
молча смотрели на него. Первым опомнился Кот:
— А ты не так глуп, клоун, как казалось все это время.
— Пустяки. Я просто старательно маскирую свою глупость за умными словами. Не
поддавайтесь, друзья, первое впечатление самое верное.
— Да кто ты такой, в конце концов? — не выдержал Эгор.
— Я краски слой под кожей на груди. Я встреча — расставанье впереди. Твой Санчо Панса.
Твой Ламме Гудзак. Жилет, чтоб плакаться, и шуточек рюкзак. Твой раздражитель и служитель
культа твоего, о Эмобой.
— Ладно, черт с тобой, не хочешь, не говори. Давай, Кот, свой инструктаж.
Кот принял лекторскую позу и начал вещать менторским тоном:
— Эмо-создания в Реале не могут находиться более тридцати семи минут, через этот отрезок
времени эмотроны начинают разрушаться под воздействием жесткого эмо-фона мегаполиса.
— А если я уйду не в город, а на природу, моя природа продержится дольше? — спросил
Эгор.
