тайну. Если попытаться что-то выведать за его спиной, он этого не простит.
Она невольно улыбнулась, вспомнив, как Бобби говорил, как обычно поступают с любопытными девочками, а потом тихо вздохнула и повернулась к Клайву.
— Но вы с Мегги знали, что вас ждет, когда собирались переехать сюда?
— О да. Мама предупредила нас. Она хотела, чтобы Олдбридж полностью сменил свой облик, и сказала, что мы можем произвести любые изменения. Ей казалось, что дом оживет, если молодая любящая пара поселится в нем, наполнив его любовью, смехом и солнечным светом и прогнав мрачные тени прошлого.
Люси вздрогнула. Эти тени преследуют и Роберта!
— А вот и твоя комната! — Толкнув плечом дверь, Клайв пропустил ее внутрь. — Прислуга заверила меня, что здесь все убрано, а в ванной — чистые полотенца.
— Спасибо. Здесь чудесно!
Люси с удовольствием оглядела просторную комнату. Бледно-лимонные стены, казалось, наполняли ее солнцем. Кровать с четырьмя столбиками и балдахином напоминала дом Роберта в Дир-парк, только там она была темного, а здесь — светлого дерева.
Шелковое стеганое покрывало радовало глаз. Над изголовьем висел натюрморт в стиле старых голландцев: несколько лимонов на серебряном блюде. Люси при виде них проглотила слюну.
Клайв, видимо, заметил это.
— В столовую ведет четвертая дверь налево по главному коридору. А после завтрака мы отправимся в госпиталь.
Люси осталась одна. Она стояла, переваривая слова Клайва. Что-то в его рассказе озадачило ее… Но что?
Ах, да! Он сказал, что Олдбридж находится в плачевном состоянии уже тридцать лет, и никто за эти годы ни разу не бывал здесь… Но почему тридцать? Роберт уехал из Бенмора, когда ему было семнадцать…
Усталость навалилась на нее, глаза слипались, и Люси поняла, что слишком утомлена для того, чтобы разгадывать загадки. Задернув плотные шторы, она разделась, легла в постель и заснула, едва коснувшись головой подушки.
Утром Люси приняла ванну и решила, что ни в чем не будет отказывать себе за завтраком. Она была так голодна и так измучена, что решила сделать себе маленькую поблажку.
Увы, за ночь погода изменилась, и теперь резкий морской ветер свистел над домом, хлопая дверями и ставнями.
Надев свое любимое голубое платье из тонкого кашемира, Люси поспешила вниз и, войдя в столовую, увидела, что Хопкинс уже сидит за завтраком, просматривая газету. На столе красного дерева, покрытом льняной клетчатой скатертью, были расставлены блюдо с дымящимися почками и шампиньонами, горячий хлеб, масло, а на фаянсовой дощечке лежали разные сорта сыра.
Люси очень хотелось есть, но она вспомнила о предстоящих съемках и решила все же не поддаваться соблазну.
— Где все остальные? — спросила она у Хопкинса.
— Мистер Стейсон уже три часа как уехал в госпиталь, — ответил тот. — Состояние миссис Марго пока без изменений. Она по-прежнему без сознания.
— Пожалуй, я позвоню в Лондон, — вздохнула Люси, — узнаю, нет ли каких-нибудь новостей от мистера Тетли.
Она уже направилась в сторону холла, как вдруг застыла, услышав необычный гул. Сердце ее застучало, и Люси вихрем бросилась к окну. Черный блестящий вертолет, словно гигантский жук, кружил в сером небе, выбирая место для посадки. Вдоль его хвоста золотыми буквами было выведено: «Тетли», а рядом красовалась знакомая эмблема.
— Роберт! — воскликнула Люси и бросилась наружу.
Она бежала по заросшей лужайке. Трава, подгоняемая порывами ветра, ложилась над землей веером. Вертолет приземлился, подрулил к дому и остановился на небольшом участке, где трава была скошена.
Черная дверца открылась, и Роберт шагнул на землю. На сей раз он выглядел как типичный мультимиллионер: черный официальный костюм-тройка сидел на нем как влитой, ветер трепал темные волосы. Он подбежал к Люси, и они бросились друг другу в объятия. Тем временем вертолет отрулил назад и снова поднялся в воздух.
— Я отправился сюда, как только услышал новости, — сказал Роберт, обнимая Люси. — Как Мегги?
— Плохо. — Она взглянула на него, отбросив назад волосы, которые светлым ореолом обрамляли ее тонкое лицо. — О, Бобби, я так расстроилась, когда увидела ее. Гипс, бинты, какие-то трубки… Она лежит не двигаясь… не говоря ни слова…
— Я звонил в госпиталь. Врачи говорят: состояние стабильное. Это может значить все что угодно.
— Почему они не сказали мне, что ты звонил? — вспыхнула Люси. — Я же спрашивала их несколько раз.
— Я попросил не звать тебя к телефону, — успокаивающе произнес он, — чтобы не отрывать от Мегги.
— Но я сходила с ума от беспокойства!
— Теперь уже все позади, моя девочка. Я здесь и сделаю все, что в моих силах. Я буду с тобой все время; мы будем вместе говорить с Мегги… Я не уеду из Шотландии, пока она не придет в себя.
Люси прижалась к нему. Он погладил ее по голове, и впервые за последние двадцать четыре часа она почувствовала облегчение. От Роберта так приятно пахло! Знакомый аромат его туалетной воды смешивался с запахом чистой свежей кожи.
— Но почему ты остановилась здесь? — наконец прозвучал вопрос, которого она давно ждала.
Люси виновато пояснила:
— Я обзвонила все отели в округе, но они оказались переполнены. Сам понимаешь, пик сезона.
— И поэтому…
Чайки низко парили над землей, предвещая грозу. На море усилился шторм, и шум волн долетал до Люси и Роберта. Ударяясь о черные скалы, фонтаны брызг вздымались ввысь и с грохотом накатывали на берег. Низкие тучи зловеще нависли над головой, и когда Люси подняла свои бледно-зеленые глаза на Роберта, то невольно вздрогнула, увидев, что выражение его лица не менее мрачно, чем погода.
— Олдбридж… — Роберт смотрел на дом поверх ее головы. — Я не видел его двадцать лет.
Люси не сводила с него глаз, но он не смотрел на нее, внимательно рассматривая дом, потрескавшиеся облезлые стены и окна которого, казалось, тоже наблюдали за ним, будто давно ждали его визита.
— Здесь все в ужасном состоянии, — сказала Люси, нарушив затянувшееся молчание.
— О да. Дом заброшен, разрушен… и заморожен на время, подобно всем нам. Все остановилось в тот день. Все…
Она коснулась рукой его холодной щеки, пытаясь привлечь внимание.
— Что за день, милый? Когда все остановилось?
Роберт продолжал смотреть на дом.
— Какую комнату тебе отвели? С видом на море?
— Да. Там есть балкон и кровать с четырьмя…
Его руки, лежащие на ее плечах, напряглись.
— Что? Голубая комната? Там на стене висит портрет женщины в синем?
Снова вздрогнув, Люси покачала головой.
