входящего следом за ней Патрика. Справившись с собой, он встревоженно воскликнул:
– Почему вы здесь? Сейчас так опасно оставлять мать и сестру одних на ферме!
Патрик сдержанно ответил:
– Моя мать умерла, а Энни захватили в плен. Она так и не дождалась своего жениха, который, оказывается, так беспокоится за нее…
Джек с болью ответил:
– Я был ранен, поверьте, я думал об Энни день и ночь, но в городе меня держали собственная рана и нездоровье Олавы, которую я поклялся опекать как брат. Но теперь уже ничто не удержит меня здесь. Олаве, конечно, придется остаться пока здесь, но мы немедленно отправимся в путь…
– Вы не сможете без меня найти Энни раньше британцев, – перебила его Олава. – Этот человек сказал, что майор Дурсль охотится на Энни, как на добычу, а я не хочу, чтобы она повторила мою судьбу! Я истинная дочь маори, выносливая, сильная, я не подведу вас в дороге…
Джек подошел к ней и, обняв за плечи, с благодарностью произнес:
– Я всегда буду помнить, что ты сделала для меня, сестра. Тогда давайте собираться в дорогу, через час мы должны выехать из города…
Очень скоро Олава, Джек и Патрик стояли на кухне священника, сопровождаемые несмолкаемыми причитаниями монахинь, которые набивали пирожками и копченостями дорожные сумки путников.
– Ох, неугомонные мужчины, да куда же вы поедете в такое опасное время, когда даже целый отряд солдат может пропасть без вести! – причитала высокая сухопарая матушка Патриция.
– Куда вы, бессовестные, тащите бедную раненую девочку, разве вы не видите, какая она еще бледненькая и слабая? – вторила ей пухленькая матушка Мэри.
Неожиданно в дверь вбежал сержант Пинкорн, который коротко поздоровался с присутствующими и жестом попросил Джека выйти наружу.
Как только они закрыли за собой дверь, Пинкорн наклонился к нему и горячо зашептал ему на ухо:
– Джек, твои дела совсем плохи. Теперь, когда твою девушку похитили, ты больше не нужен майору Дурслю. Он собирается сегодня же арестовать тебя по обвинению в сговоре с туземцами, а завтра ты будешь главным украшением городской виселицы, если не смотаешься отсюда немедленно, ты меня понял? Кстати, девушке здесь тоже нельзя оставаться, у майора Дурсля, ввиду отсутствия твоей невесты, появились нехорошие планы насчет Олавы. Девочка не выдержит тирании еще одного негодяя.
Джек криво усмехнулся:
– Похоже, перед тем как уехать из города, мне необходимо нанести визит вежливости майору. Пока эта мразь жива, мне и моим близким угрожает постоянная опасность.
Пинкорн перебил его:
– Не болтай ерунды, Джек! С тех пор как погиб Деймон, майора охраняют не хуже короля: тебе не удастся приблизиться к нему даже на расстояние выстрела. Будь благоразумен, надо придумать кое-что действительно надежное. Эту хитрую лисицу Дурсля можно выманить из норы, если он будет уверен в своей полной безопасности. Мы с Пинкорном кое-что придумали, и думаю, что это может сработать.
Джек нервно зашагал по комнате, говоря:
– Не представляю, что может заставить этого подлого труса выйти из дома без охраны! Как все негодяи, он очень высоко ценит собственную жизнь и вряд ли станет рисковать ею.
– Никто и не говорит, что он выйдет из дома один, – возразил Тодж, подмигивая ему. – Главное, найти место, куда он войдет один!
– Ты говоришь загадками! – воскликнул Джек. – Может, перейдешь к делу? Что это за таинственная причина, по которой Дурсль пойдет в незнакомое место один.
– Он пойдет один в некий дом на окраине города, где спрятано сокровище, поскольку не захочет делиться ни с кем, – пояснил усач. – А там его будешь поджидать ты с острым кинжалом. Все надо сделать тихо и быстро, чтоб у тебя была возможность выйти через заднюю дверь и скрыться, уехав из города. Вот такой план…
– Осталось только найти дом с сокровищем, которое так сильно возжелает майор, что кинется навстречу своей гибели, – насмешливо проговорил Джек. – У тебя, случайно, нет парочки таких домов на примете?
– Разумеется, есть, иначе зачем я предлагал бы тебе эту затею? – невозмутимо ответил Тодж, закручивая усы. – Отличный маленький домик, не очень опрятный, но зато там есть задняя дверь, которая выводит тебя прямо в огород, а оттуда до крепостной стены рукой подать!
– Даже если у тебя есть дом с сокровищем, Тодж, я не могу взлететь как птица на крепостную стену, голубем спорхнуть вниз, а потом, как жеребец, ускакать в сиреневую даль! – вспылил Джек.
– Тебе не придется отращивать крылья и копыта, – усмехнулся во весь рот Тодж. – Завтра моя очередь караулить у городских ворот. Патрик выедет за город с телегой, которая будет нагружена всякими нужными на ферме вещами. Проверять его буду я, смекаешь?
– Ты хочешь сказать, что таким образом он вывезет Олаву, правильно? – догадался Джек. – Хорошо, этот вопрос решен. А как же быть с крепостной стеной?
– Какой ты нетерпеливый! – раздраженно воскликнул Тодж. – Дай мне одну минуту, и я все тебе растолкую! В этом месте сарай доходит до крепостной стены почти вплотную, и, если перебросить лестницу с крыши сарая на стену, ты перейдешь по ней, как по мостику. Вниз с трехметровой высоты прыгать тебе будет сложно, а вот если ты заранее припрячешь веревку, например, обвяжешься ею вокруг пояса, то, привязав ее за зубцы стены, ты спокойно спустишься на землю, где тебя будут ожидать Патрик с Олавой. Ну, как?
– Осталось еще несколько вопросов, – спокойно ответил Джек. – Первое: где мы возьмем лошадей для меня и Олавы? Второе: я не представляю себе, как я пойду сейчас через весь город с лестницей, если за мной такая слежка? И третье: чей же этот дом с сокровищем и кто сообщит о нем Дурслю?
Тодж неторопливо прошелся по комнате. Повертел пуговицу мундира, а затем резко произнес:
– Ты продумал ситуацию, как хороший полководец, но не думай, что нам с Пинкорном не приходили в голову эти же проблемы. И мы их решили! Твою лошадь и жеребца Олавы выведет из города мой хороший знакомый. Я ему сказал, что мне удалось выгодно купить двух лошадей, но наши правила не позволяют держать человеку моего звания, двух запасных лошадей, и поэтому я продаю их с хорошей доплатой моему приятелю, Патрику О’Конеллу и хочу, чтобы эта сделка осталась в тайне от сослуживцев, иначе просьбам одолжить им деньги не будет конца. За небольшую плату он согласился вывести животное за пределы города и передать их Патрику. Это первое. Теперь, насчет лестницы: мой дорогой Уиллоби, лестница уже лежит на крыше сарая, я собственноручно ее туда затащил, так что об этом тебе беспокоиться не придется. А о доме я тебе скажу так: в нем живет не слишком почтенная особа, которая целый вечер и ночь ублажает клиентов, а потом спит до обеда, но вечером, когда нам понадобится ее дом, Мэри не будет. Ключи от ее дома у меня есть.
– Откуда же у тебя ее ключи, старина? – усмехнулся Джек, озорно поблескивая глазами. – Или ты снимаешь у нее угол?
– Да, снимал, но очень давно, – невозмутимо ответил Тодж. Конечно, официально я живу на квартире, куда меня определил мой командир, но я люблю бывать у Мэри гораздо больше. Так вот. Теперь я расскажу, как мы собираемся донести до майора сведения о сокровище. Я знаю одного парня, который немедленно доносит Дурслю обо всех интересующих его разговорах. Он специально сидит в трактире и подпаивает наивных простаков, слушая их пьяные россказни. Он страшный карьерист, и ему не жалко своих доверчивых собутыльников, которым порой приходится очень несладко после своей откровенности. Мы с Пинкорном сядем к нему поближе, притворимся пьяными, затем я начну рассказывать Пинкорну такую сказочку: будто я пришел навестить тебя и попал в настоящую бурю, услышав, что Олава кричала и упрекала тебя за то, что ты берешь в жены другую женщину, несмотря на ее любовь к тебе. Что она, Олава, более выгодная невеста, потому что от полковника Деймона ей досталось сокровище, на которое можно купить табун лошадей и десять больших домов! На что ты лишь рассмеешься в ответ, а она скажет, что покажет в городе место, где спрятано сокровище. Будто бы Олава сказала, что полковник посещал одну проститутку и, без ее ведома, спрятал в доме сумку с золотом. Скажу, что тебя это заинтересовало, и ты спросил, что же это за дом, а туземка сказала тебе на ухо. Уверяю тебя, Джек, что после этого майор не спустит с тебя глаз, а если ему доложат, что ты вышел из дома, он обязательно отправится следом. А так как Дурсль страшно жаден,
