– Но каким образом мы сможем убежать отсюда? – спросила Энни, едва дыша, осторожно двигаясь рядом с туземцем. – Нас наверняка поймают. Вряд ли я смогу вскарабкаться на стену, она такая высокая, а я очень ослабела. Обняв девушку за талию, чтобы поддержать ее, Манипу ускорил шаг, пересекая двор и оглядываясь по сторонам. Огонек факела находился сейчас на самом верхнем участке крепости и едва мерцал.
– Тебе не нужно карабкаться на стену, – пробормотал он, указывая на холмик свежей земли, лежавшей у стены. – Мы проползем под стеной.
Энни широко раскрыла глаза от удивления и вопросительно посмотрела на Манипу.
– Проползем? – переспросила она и тут же увидела темную зияющую дыру у подножия крепости. Манипу подтолкнул ее к подкопу, и Энни не стала медлить, сразу же нырнув в тоннель.
– Давай, живее, – сказал туземец, настороженно оглядываясь по сторонам. – Манипу последует за тобой.
С сильно бьющимся сердцем Энни проползла по узкому туннелю, пока, наконец, снова не выбралась на поверхность земли. Став на колени и схватившись руками за горло, она с нетерпением ждала появления своего спасителя. И лишь когда он снова оказался рядом с нею, она поверила в то, что их побег удался.
Туземец закинул за плечи колчан со стрелами и лук.
– Манипу знаменит тем, что очень быстро бегает, – сказал он шепотом. – Манипу унесет тебя отсюда в безопасное место.
Когда взгляды Энни и Манипу встретились, сердце девушки учащенно забилось. Хотя они стояли в тени крепостной стены, она явственно разглядела в глазах Манипу выражение нежности и любви. А когда его губы слегка коснулись ее губ, как бы вызывая ее на ответную нежность, Энни робко ответила ему. Манипу ответил ей жарким поцелуем, от которого у Энни перехватило дыхание. А затем он взвалил Энни на плечи, как барашка, и стремительно побежал через поляну. Мрачные очертания крепости возвышались за их спинами словно призрак.
Энни прижалась щекой к плечу вождя, теперь она испытывала к нему полное доверие. В глубине души она никогда не верила, что вождь пойдет против ее воли, насильно сделав ее своей женой. Когда они поговорят по душам, обстоятельно, он поймет ее, и, может быть, даже поможет ей отыскать Патрика и Джека.
Сержант Пинкорн вышел из тени и с улыбкой взглянул на столб, к которому еще недавно была привязана Энни. Он видел, как туземец развязал ее и вывел из крепости. Британец заметил, что девушка ушла с ним добровольно. Пинкорн чувствовал, что Энни будет намного лучше с аборигеном, чем с таким подлецом, как майор Дурсль. Однако жизнь самого Пинкорна теперь находилась в опасности. Когда майор Дурсль узнает, что Энни похитили посреди ночи, он постарается найти кого-нибудь, чтобы взвалить на него всю вину за исчезновение девушки. Пинкорн не сомневался, что козлом отпущения в этих обстоятельствах станет именно он сам.
Желудок Пинкорна свела судорога, и молодой человек забежал за дом, чувствуя горечь во рту и позывы рвоты. Зачем он пошел в солдаты? В армию? Ему ведь просто хотелось путешествовать, повидать мир. Он никогда не предполагал, что станет свидетелем таких преступлений, такой алчности и ненависти…
Медленно уходила ночь. Розовый рассвет чуть дотронулся до горизонта. Запели первые птицы в лесу. Сержант Пинкорн вышагивал по двору. Он следил за тем, как утреннее солнце медленно всходило из-за деревьев, и дождался, когда проснется майор Дурсль. Солнце стояло уже высоко, а майор Дурсль все еще спал. Майор провел в седле много часов, выслеживая туземца, который убил полковника Дей-мона. Логика подсказывала ему, что в конце этого расследования он получит не только негодяя, осмелившегося поднять руку на британского офицера, но и девушку, о красоте которой так восхищенно отзывался его заклятый враг, Джек Уиллоби. Он разыскивал ее долгое время, но она сама явилась в форт, попав ему прямо в руки.
Как странно, что судьба иногда делает такие повороты. Но теперь девушка снова исчезла. Если майор Дурсль узнает, что побег произошел на глазах у Пинкорна, и тот позволил пленнице скрыться, то может произойти самое страшное. Однако у Пинкорна теплилась надежда на то, что он сможет успокоить гнев майора, объяснив тому, что уснул и ничего не видел.
Майор Дурсль должен поверить ему, ведь Пинкорну действительно необходим отдых и сон!
Внезапно утреннюю тишину разорвал громкий крик коменданта форта.
– Где она, где она? – гремел майор, на котором были одни брюки. Он устремился к Пинкорну. Дурсль был бос, его взлохмаченные волосы торчали во все стороны. Было очевидно, что он недавно проснулся и сразу же отправился взглянуть на свою пленницу.
Сержант почувствовал, как кровь отхлынула от лица, его колени подогнулись.
Майор Дурсль подошел к столбу, наклонился, поднял веревки, которыми была связана Энни, и, держа их в руках, направился к Пинкорну.
– Как ты мог допустить такое? – взревел он, потрясая в воздухе веревками. – Я приказал тебе не спускать с нее глаз. Так каким же образом ей удалось убежать, если ты всю ночь стерег ее? Ах ты, ленивый ублюдок, ты уснул! Признавайся! А не то, клянусь, через час ты будешь болтаться на соседнем дереве на этих самых веревках!
– Пощадите меня, сэр, – промолвил сержант, опуская глаза. – Я ничего не мог поделать. Я уже вторые сутки не спал, мое тело не слушалось меня, я смертельно устал и мне нужен был отдых…
Майор ударил Пинкорна по лицу так, что у того на щеке остался красный отпечаток.
– Ты никчемный дурак! – заорал Дурсль, а затем, круто повернувшись, уставился на столб. – Так каким же образом ей удалось убежать?!
В этот момент к майору подбежал запыхавшийся солдат. Его лицо казалось одного цвета с алым мундиром.
– Сэр, я только что обнаружил подкоп под стеной форта, – доложил он обеспокоенным голосом, в его глазах светилась тревога. – Очевидно, девчонка убежала через него.
– Подкоп? – переспросил майор Дурсль, бросая взгляд на высокую стену форта и потирая подбородок.
– Кто мог вырыть подкоп? Это дело рук аборигенов. Они хитрые, как лисы, и повадки у них одни и те же.
– Совершенно верное предположение, сэр. Я тоже так думаю, – солдат кивнул головой.
Сложив руки за спиной, он взглянул на Пинкорна и заметил, что щека у того красная от оплеухи. В глазах солдата появился страх. Он молился про себя о том, чтобы майор не приказал ему высечь сержанта. В форте Пинкорна очень любили. И если бы солдатам представилась возможность решить это дело по справедливости, то они, пожалуй, высекли бы самого майора. А может, устроили бы майору еще более суровое наказание…
– Мне не составит большого труда выяснить, какие именно аборигены похитили ее отсюда, – сухо сказал Дурсль. В округе осталось всего лишь две деревни, в которых я не успел побывать.
Он повернулся к Пинкорну:
– Ты ее прозевал, поэтому выследишь ее снова и сам вернешь назад, – сердито бросил он. – Я отправлюсь на поиски этой девицы в одном направлении, а ты поедешь в другом.
Сержант сглотнул от нервного напряжения.
– Что вы имеете в виду? – спросил он, запинаясь и боясь услышать ответ на свой вопрос.
Майор Дурсль ближе подошел к Пинкорну и бросил ему в лицо:
– Пока я в сопровождении отряда буду разыскивать того проклятого туземца, который похитил женщину у меня из-под носа, ты поедешь в другую деревню и, если она там, выкрадешь ее для меня!
– Но, сэр, – с мольбой в голосе проговорил сержант. – Что я могу сделать один? Да они просто зажарят и съедят меня, как рождественского барашка!
Майор с издевкой ответил:
– А ты поступи как тот абориген – дождись темноты, такого же, как ты, дурака часового, который заснет на посту, и умыкни девушку под покровом ночи. У тебя есть выбор, сержант: или ты через час повиснешь на первом попавшемся дереве, или пойдешь в деревню к дикарям и постараешься исправить свою оплошность. Что ты выберешь? Только быстрее!
– Я отправлюсь к аборигенам, согласно вашему приказанию, сэр, – дрогнувшим голосом сказал Пинкорн.
