английского рыцарства, видевшими, как развевались знамена над уходившими в Святую Землю крестоносцами, – теперь лишь один человек бросал вызов законам не только Англии, но и людским.
Бац!..
Что-то ударилось о садовую ограду. Каменные осколки брызнули по сторонам.
Валерия стала быстро спускаться. Следующая пуля попала как раз туда, где она только что сидела. Осколок камня порезал ей руку.
Стрелял в нее не Беллами, а немой китаец, притаившийся в амбразуре. Вдруг кто-то схватил и отбросил его к стене.
– Ты уже второй раз целишься в нее, идиот! Я же не велел тебе этого делать!
Сен оправился и с загадочной улыбкой вновь зарядил ружье.
– Стреляй по кустам, там полиция! – приказал ему старик и спустился вниз затворить железные ставни.
Сделав это, он прошел в переднюю осмотреть то, что немногие посетители замка когда-либо видели – спускную дверь, вдвинутую в отверстие в каменном потолке, которую можно было легко опустить в случае надобности.
Старик отвязал толстую веревку, регулировавшую механизм, и потянул за нее. Дверь медленно опустилась. Укрепив ее на полу, Беллами поспешно прошел по коридору ко входу в подземелье.
– Вы там, Федерстон?!
Голос Джима ответил ему:
– Да, я здесь.
– Ваши друзья прибыли. Вы, наверное, знаете об этом?
– Да, я слышал стрельбу.
– Вначале я стрелял… Но теперь и они получили винтовки. Сегодня ночью кое-что произойдет, комиссар.
Джим медленно поднялся по лестнице и, протянув руку, схватился за прутья решетки.
– Вы пропадете, Беллами. Неизбежно! – сказал он совершенно спокойно.
– Ничего, я достанусь им мертвым! – ответил ему старик. – Вы думаете, я боюсь?.. Ошибаетесь! Я никогда не был так счастлив, как сейчас. Я бы с радостью выпустил вас отсюда, но это испортило бы дело. Сознание, что вы здесь, что полиция тщетно осаждает замок, а я смеюсь над ними – все это чудесно, Федерстон!.. Вы не завидуете?
– Скорее можно позавидовать змее! – произнес сквозь зубы пленник.
Он вовремя убрал руку – тяжелый сапог старика наступил на решетку как раз в том месте, где за миг до этого была рука Джима.
Федерстон рассмеялся и отошел к другой решетке, чтобы поговорить с Фэй.
– Приятный господин, этот Абель Беллами! – сказал он.
– Что происходит, комиссар? Кто там стреляет?
– Полиция осаждает замок, их много… Положение, по-видимому, настолько серьезно, что им выдали винтовки. А наш старик готовится обороняться.
Фэй кивнула.
– Значит, это вопрос нескольких часов, – сказала она спокойно. – Комиссар, что вы думаете о Юлиусе?
– Я ничего не могу сказать о нем плохого после того, как он столько сделал для меня и мисс Хоуэтт.
– Считаете его трусом, да? Вы слышали, как я его ругаю, и думаете, я дурного мнения о нем? Но это не так, Федерстон… Вы понимаете, я люблю его и часто спрашиваю себя, а знает ли он это? Такие люди, как мы, не думают о любви, и даже брак у нас – лишь способ устроиться материально. Но я так люблю Юлиуса, что буду счастлива умереть рядом с ним…
Джим протянул руку через решетку.
– Вы славная, Фэй, – сказал он, – и если мы когда-нибудь выберемся отсюда, я…
– Пожалуйста, не говорите, что найдете мне честную работу. Предпочитаю стать воровкой, чем мыть полы… Я гордячка.
Федерстон услышал стук молотка и пошел посмотреть, в чем дело. Старик, оголенный почти до пояса, прибивал деревянные доски к двери. Он работал с лихорадочной быстротой.
– В чем дело? Вы хотите заколотить нас?
Беллами оглянулся.
– А, это вы? Да, собираюсь замуровать.
Джим молча наблюдал, как старик вбивал длинные гвозди в одну доску за другой. Скоро доски были уже на высоте колен старика.
– Вас повесят, Беллами, – заметил он.
– Если достанут!
Старик выпрямился и резким движением выбросил руку.
