время войны возвратилась в Англию и начала работать в отделе Форин оффис (британское министерство иностранных дел). После войны Спарк редактировала два поэтических журнала, занималась филологическими штудиями, опубликовала несколько биографий и книжечку стихотворений, подготовила к печати сборники писем видных английских литераторов XIX века, в частности Эмили Бронте. В 1951 году Спарк получила первую премию на конкурсе рассказа, организованном английской газетой «Обзервер». С этого времени ее новеллы стали часто появляться в англо-американских периодических изданиях, а в 1957 году увидел свет ее первый роман «Утешительницы». Книга имела успех, но широкая литературная известность пришла к Спарк с выходом романа «Memento Mori» (1959). Сейчас отрывки из ее произведений, наиболее значительные из которых, помимо упомянутых и тех, что вошли в этот сборник, — «Мисс Джин Броди в расцвете сил и энергии» (1961), «Девушки со скромными средствами» (1963) и «Ворота Мандельбаума» (1965), — включены даже в школьные хрестоматии. По популярности и неизменной читательской привязанности из нынешних английских писательниц (имеются в виду, конечно, серьезные авторы) с ней может соперничать только Айрис Мэрдок.
Спарк меньше всего бытописательница. А на первый взгляд может показаться, что содержание ее книг довольно камерно. Действительно, ни эпической обстоятельности и скрупулезно выписанных характеристик цикла Сноу «Чужие и братья», ни исторической масштабности трилогии Д. Стюарта «Смена ролей», ни философской горечи социально-психологических откровений Гр. Грина, ни ветхозаветного неистовства притч У. Голдинга, ни щемящей отрешенности лучших книг Мэрдок — ничего этого в произведениях Спарк нет. Есть другое: спокойное, порой стилизованное, порой даже пародийное, весьма объективное внешне, но пропитанное незримой иронией повествование о жизненном факте. Иногда о группе фактов. Подчас, как в новеллах «Для зимы печальные подходят сказки» или «Позолоченные часы», сюжет вообще опирается на ситуацию анекдотическую. Но если вчитаться в Спарк, если вдуматься в то, что стоит за фактом, что кроется за анекдотом...
Повесть называется «Баллада о предместье». С полным основанием ее можно было бы озаглавить иначе: «Баллада о болоте и о том, как его взбаламутили». Ибо лондонский пригород Пекхэм Рэй, где происходит действие, — бытовая «кузница кадров» «среднего класса», школа, в которой людям ежедневно даются наглядные уроки себялюбия, корысти и снобизма. Здесь неукоснительно соблюдается общественная иерархия («В Пекхэме есть классовые различия и внутри классов»), здесь торжествует знаменитый британский снобизм, который Уильям Теккерей, классик английского романа XIX века и автор «Книги снобов», определил как хамскую помесь нагловатого презрения к стоящим ниже и лицемерного угодничания перед стоящими выше на общественной лестнице. Общественную атмосферу, пропитанную мелкособственническими тенденциями, — «атмосферу» Пекхэма — и показывает в этой повести Спарк со свойственной ей иронией и выпуклостью словесного рисунка.
В Пекхэме машинистка заводского машбюро Дикси Морз считает зазорным обращать внимание на простую работницу Элен Кент, а мисс Кавердейл третирует Дикси, поскольку та ее подчиненная. Зажиточная домохозяйка Белла Фрайерн не рискует подойти на улице к родному брату, которого не видела много лет: «Он был плохо одет, у него был ужасный вид». Мисс Кавердейл не порывает с опостылевшим ей человеком, так как это уронит ее «достоинство», то есть социальный престиж: придется уйти из фирмы, понизившись в должности. И т. д. и т. п.
В Пекхэме превалирует «пуританский» тип морали — мораль стяжательства и своекорыстия. «Платить и чтобы тебе платили» — такова мораль капиталистического мира» *{4}. Любимое занятие Дикси Морз — просматривать свою сберегательную книжку. Бедняжка не спит ночами, тревожится, что не успеет скопить к свадьбе на собственный домик, этот материальный символ твердого и устойчивого положения в «среднем классе». Дикси не живет — «Дикси копит», так точно характеризует свою невесту заводской мастер Хамфри Плейс. Лесли, сводный братишка Дикси, хоть и юн, также постоянно в погоне за деньгой — клянчит, вымогает, пытается шантажировать и в конце концов попадается на краже. Даже Хамфри Плейс, персонаж в общем и целом, как сказали бы критики, положительный, к тому же большой «дока» по части английских профсоюзов, рассматривает тред-юнионы лишь как инструмент для извлечения из фирмы очередной прибавки к жалованью.
Своекорыстие, подобно раковой опухоли, прорастает в отношения между персонажами повести, окрашивая собою все их чувства, в том числе и самые интимные. Таков нравственный закон «образа жизни», при котором корыстное начало намертво «забивает» духовное, не оставляя места ни для возвышенных духовных порывов, ни даже для простой теплоты и внимания людей друг к другу. Но если Дикси демонстративно не скрывает своего «личного интереса», то большинство действующих лиц предпочитают о нем умалчивать: признаваться в таких вещах считается «аморальным». Собственническая психология не исключает, напротив, предполагает нравственную распущенность. Блуд, пьянка, скандал, шантаж — пожалуйста, но «только не средь бела дня», как резонно замечает мисс Кавердейл. Этот негласный закон хорошо усвоен жителями Пекхэм Рэя, у которых не принято выносить сор из избы, тем более втягивать в «выяснение отношений» полицию и делать свары достоянием гласности. Зато в подглядывании, подслушивании, сплетнях, злословии и взаимных обвинениях они знают толк и предаются всему этому с полной самоотдачей. Единственные обитательницы предместья, не зараженные повальным стяжательством, сохранившие достоинство, а не его видимость и способные к бескорыстным проявлениям элементарной человечности, — работницы, или «фабричные», как их именуют обыватели, гордые сознанием своей принадлежности к «среднему классу». Это Элен Кент и ее подружки, чьи образы Спарк рисует с несомненной симпатией.
Итак, Пекхэм Рэй — типичный английский пригород. Тут все друг друга знают и, главное, видят насквозь, попадая, как правило, пальцем в небо. Тут есть свои излюбленные места для «общественной жизни» во внерабочее время — закусочная под многообещающей вывеской «Слон», бары, кафе, кинотеатр «Дворцовый». Тут имеются свой полицейский участок и даже «свой» местный дурачок — юродивая Нелли Маэни, свихнувшаяся, по ее собственным словам, на почве священного писания. Тут люди живут как обычно. Как все. Не лучше и не хуже. Одним словом, тихое болото, подернутое ряской, которая лишь слегка подрагивает от редких публичных скандалов да от хулиганских выходок предоставленных самим себе и понемногу дичающих подростков.
В это болото попадает некто Дугал Дуглас — и начинает твориться нечто совершенно невероятное.
Кривобокий выпускник Эдинбургского университета, наделенный «роковым недостатком» — отвращением к болезням и физическим недугам, Дугал Дуглас предлагает знакомым пощупать у себя на темени два симметрично расположенных бугорка, объясняя, что на этом месте некогда росли ампутированные впоследствии рожки. Понятно, Дугал не дьявол, он только с неимоверной ловкостью выдает себя за такового, но почтенненьким обитателям Пекхэма и впрямь начинает казаться, что дело здесь нечисто: так вызывающе и нагло говорить в глаза правду, так явно не считаться с требованиями «хорошего тона» может разве что какой-нибудь безнадежный «псих» или уж сам враг рода человеческого. А там, где появляется хотя бы и. о. беса, непременно должна твориться форменная чертовщина. Так оно и происходит.
Многие сцены в повести с участием Дугала Дугласа непередаваемо комичны. В них правит стихия озорного, карнавального, местами даже бурлескного юмора в традициях английских просветителей XVIII века Филдинга и Смоллета. Юмор Спарк, однако, постоянно оборачивается злой и точно адресованной сатирой. Например, эпизоды, связанные с деятельностью Дугала в качестве эксперта по «проблемам настроения персонала» в двух конкурирующих фирмах, равно как и портреты руководителей-распорядителей этих фирм — мистера Друса, мистера Уиллиса и жены последнего, являющей собою законченный «продукт» «высшего среднего класса», решены в очевидном сатирическом плане. Под обстрел берется и характер труда на капиталистическом предприятии, и шире — официальная идеология «государства всеобщего благосостояния» (как именует сейчас Англию буржуазная социология), декларирующая классовый мир и мифическое единство интересов рабочих и предпринимателей.
Дугал Дуглас — бес отрицания, фермент, который, очутившись в болоте мещанского благополучия, вызывает там моральное «брожение». Сюжетная функция этого персонажа — высмеивать все фальшивое, претенциозное, невсамделишное. В общении с Дугалом каждое действующее лицо повести невольно раскрывает свою потаенную натуру: то, что упрятано глубоко, но истинно и обусловлено средой и воспитанием. Тут-то и выясняется, сколь зловредна видимость истины, — настолько, что подчас
