— Сейчас только четверть шестого, — сказала она. — Рано еще налегать на джин. За тебя, сынок. Чтоб тебе скорее полегчало.
Раздался звонок у парадной двери. Мисс Фрайерн мгновенно убрала бутылку и стаканы. Позвонили снова. Она пошла отворять.
— Ваша фамилия Фрайерн? — сказал мужской голос.
— Да, чем могу служить?
— Вы не могли бы уделить мне время для частной беседы?
Мисс Фрайерн вернулась на кухню с полисменом.
— Сегодня утром на Уэлуорт-роуд попал под автобус мужчина в возрасте семидесяти девяти лет. Прошу прощения, мадам, но в кармане у него был найден клочок бумаги с фамилией Фрайерн. Он скончался час назад. Он вам случайно не родственник, мадам?
— Нет, в первый раз о нем слышу. Какая-нибудь ошибка. Если угодно, опросите моих соседей. Из нашей семьи никого, кроме меня, в живых не осталось.
— Очень хорошо, — сказал полисмен и что-то записал.
— А при нем были еще какие-нибудь бумаги?
— Нет, никаких. Нищенствовал, бедняга.
Полисмен удалился.
— Ну, что я могу поделать, раз уж он умер, правда? — сказала мисс Фрайерн Дугалу. Она заплакала. — Разве что заплатить за похороны. А тут и без того еле сводишь концы с концами.
Дугал снова достал джин и наполнил два стакана. Он посидел-посидел, потом приставил другой стул сиденьем к своему. Разлегся на двух стульях и спросил: «Случалось вам видеть труп?» Он запрокинул голову и приоткрыл рот; его нижняя челюсть запала и окостенела.
— Вы прямо какой-то бесчувственный, — сказала мисс Фрайерн и истерически захохотала.
Хамфри сидел с Мэвис и Артуром Кру у них в гостиной, время от времени ощупывая отметины на лице.
— В общем, если у вас дело не сладится — твое счастье, — сказала Мэвис. — Я это напрямик говорю, хоть она мне и дочь. Когда мне было семнадцать-восемнадцать, я что ни вечер крутилась с парнями, танцевала и тому подобное. Меня бы ты силком не затащил вечером на работу — чего это ради? Другой на твоем месте в жизни бы не стал сидеть тут дожидаться ее. Она еще опомнится, да поздно будет.
— Она, можно сказать, спит на своих деньгах, — сказал Артур Кру. — У Дикси ведь снега зимой не допросишься. Чем дальше, тем прижимистее.
— Ну и при чем здесь это? — сказала мать Дикси. — Тебе-то от нее ничего не надо, правда?
— Я и не говорю, что мне чего-нибудь надо. Я только сказал...
— Бывает, что Дикси не скупится, — сказала Мэвис. — Для Лесли она денег не жалеет, тут ничего не скажешь. Нет, нет, да и подбросит ему пяток-другой шиллингов.
— И напрасно, — сказал Артур. — Только портит мальчишку. Он так и смотрит, где бы разжиться.
— Много ты в детях понимаешь! Лесли мальчик как мальчик. Не хуже любого другого. Всем им подавай карманные денежки.
— Ладно, а сейчас-то Лесли где?
— Ушел.
— Куда?
— А я почем знаю? Спроси у него.
— Он сейчас с Тревором Ломасом, — сказал Хамфри. — В кафе Коста.
— Вот тебе пожалуйста, Артур. С Тревором, не с кем-нибудь.
— Мог бы Лесли водиться и с кем помладше.
— И все-то он ворчит, ворчит, ворчит, — сказала Мэвис и включила телевизор.
Лесли пришел к одиннадцати. Он заглянул в гостиную.
— Хэлло, Лес, — сказал Хамфри.
Лесли не ответил. Он прошел на второй этаж.
В половине двенадцатого домой вернулась Дикси. Войдя в гостиную, она сбросила туфли и плюхнулась на диван.
— И давно ты здесь сидишь? — спросила она у Хамфри.
— Часа два.
— Приятно посидеть отдохнуть летним вечерком, — сказала Дикси.
— Вот и посидела бы.
— Тревор Ломас говорит, что в «Морозильщике» уйма сверхурочной для всех желающих.
— А я не желающий.
— Это заметно.
— Кому это надо — всю жизнь работать сверхурочно? — сказала Мэвис.
— Я просто повторяю, — сказала Дикси, — слова Тревора Ломаса.
— Работать сверхурочно следует лишь в случае крайней необходимости, — сказал Хамфри, — так как это постепенно снижает нормальную работоспособность и в конечном счете ведет к понижению производительности труда, вследствие чего возникает необходимость еще больше работать сверхурочно. Это порочный круг. А где ты видела Тревора Ломаса?
— А это и есть случай крайней необходимости, — сказала Дикси, — потому что нам дай бог свести концы с концами.
— Пошла-поехала, — сказала Мэвис. — Другая бы радовалась, что муж хорошо зарабатывает, а ей почему-то все мало. К октябрю свой домик готов будет.
— А я хочу образцовый домик, — сказала Дикси.
— Будет тебе твой образцовый домик, — сказал Хамфри.
— Она хочет устроить не свадьбу, а фейерверк, — сказала Мэвис. — Что ж, мы с Артуром, конечно, сделаем все, что можем, но уж не более того.
— Вот именно, — сказал Артур.
— Где ты видела Тревора Ломаса? — спросил Хамфри.
— У Косты. Забежала выпить кока-колы по дороге домой. А ты что, против?
— Нет, упаси боже, — сказал Хамфри.
— Приятно слышать. Ладно, я пошла спать, с ног падаю. У тебя еще остались шрамы.
— Со временем затянутся.
— Нет, пусть себе. У Тревора тоже есть шрам.
— Присмотрю-ка я лучше за Тревором Ломасом, — сказал Хамфри.
— Ты лучше присмотри-ка за своим дружком Дугалом Дугласом. Тревор говорит, что он шпик.
— В жизни не поверю, — сказала Мэвис.
— И я тоже не поверю, — сказал Артур.
— А уж я-то и подавно, — сказал Хамфри.
— Я знаю, он у вас идеал, — сказала Дикси. — Что ни вытворит, все хорошо. Но я вам просто передаю, что сказал Тревор. Потом не говорите, будто ничего не знали.
— Тревор тебе голову морочит, — сказал Хамфри. — Он Дугала терпеть не может.
— Мне он нравится, — сказал Артур.
— Мне он нравится, — сказала Мэвис. — А Лесли нет. И Дикси нет.
— Мне он нравится, — сказал Хамфри. — А моей сестре Элси нет.
— Мистер Дуглас дома?
— Пока что он у себя наверху печатает на машинке, — сказала мисс Фрайерн, — как вы можете слышать.
— Можно пройти наверх?
— Погодите, я узнаю. Зайдите, пожалуйста. Фамилия как будет?
— Мисс Кавердейл.
Мисс Фрайерн провела мисс Кавердейл в тот самый холл с дубовыми панелями, похожий на гроб. Стук машинки смолк. Сверху послышался голос Дугала: «Взойдите». Мисс Фрайерн поджала губы. «Верхний
