88
Поступила так: оставила весь кусок, но выкинула вторую строфу, чтобы могилу Н. Недоброво, к которому обращены эти строфы, читатели не путали с могилой «драгуна» – Вс. Князева. Или, например, с могилой Гумилева. Кроме того, внесла в отрывок о Камероновой Галерее некоторые мелкие перемены.
89
Не Пушкина, а стихотворения Ахматовой тридцатых-сороковых годов: «Реквием» и др. Даже после смерти Сталина я еще боялась без зашифровки упоминать о них в дневнике.
90
По-видимому, – «Судьбу художника» (повесть о Федотове). М.: Сов. писатель, 1954.
91
У меня не помечено, и я не помню, была ди это машинопись иди уже корректура.
92
«И лобзания, и слезы, / И заря, заря!..» – заключительные строки из стихотворения А. Фета «Шепот, робкое дыханье…».
93
БВ, Седьмая книга.
94
См. примеч. на с. 148–150.
95
Оказывается, мой первый довод А. А. приняла. Теперь мне нередко случается слышать от общих знакомых, что А. А., порицая Наталью Александровну Герцен, имела обыкновение добавлять: «но женщина она была незаурядная – не всякая расплачивается за двойную любовь смертью».
96
«Я думаю, с нами случится все самое ужасное»
97
«Дедом» называли Корнея Ивановича не только внуки, но и другие члены его семьи.
98
Шофер Корнея Ивановича, Геннадий Матвеевич Белов.
99
Женя – мой племянник; о нем см. «Записки», т. 1, с. 247.
100
«Все это разгадаешь ты один» – БВ, Тростник, а также см. «Записки», т. 1, №
101
См. 45.
102
Строфа о madame de Lamballe впоследствии из «Примечаний» была перенесена Анной Андреевной в первую часть «Поэмы»: в Интермедию «Через площадку»; добавления же к «Решке» были, судя по рукописи, сделаны ею не к строфам, а вставлены в прозаическую ремарку.
103
Прилагаю текст «Письма к NN», который А. А. дала мне в тот день для перепечатки.
«Из письма к NN.
…и Вы, зная обстановку моей тогдашней жизни, можете судить об этом лучше других.
Осенью 1940 г., разбирая мои старые (впоследствии погибшие во время осады) бумаги, я наткнулась на давно бывшие у меня письма и стихи, прежде не читанные мной («Бес попутал в укладке рыться»). Они относились к трагическому событию 1913 г., о котором повествуется в «Поэме без героя».
Тогда я написала стихотворный отрывок «Ты в Россию пришла ниоткуда» (второй из женских портретов моих современниц – первый назывался «Современница»). Вы даже, может быть, еще помните, как я читала Вам оба эти стихотворения в Фонтанном Доме, в присутствии старого шереметевского клена («А свидетель всего на свете»). В бессонную ночь 26–27 декабря этот стихотворный отрывок стал неожиданно расти и превращаться в первый набросок «Поэмы без героя». История дальнейшего роста поэмы кое-как изложена в бормотании под заглавием «Вместо предисловия». (Набросок этот я читала на моем вечере в Союзе Писателей в марте 1941 года.)
Вы не можете себе представить, сколько диких, нелепых и смешных толков породила эта петербургская повесть. Строже всего, как это ни странно, ее судили мои современники, и их обвинения сформулировал, может быть, точнее других, в Ташкенте X., когда он сказал, что я свожу какие-то старые счеты с эпохой (десятые годы) и с людьми, которых или уже нет, или которые не могут мне ответить. Тем же, кто не знает этих счетов, поэма будет непонятна и неинтересна… Другие – в особенности женщины, считали, что «Поэма без героя» – измена какому-то прежнему идеалу и, что еще хуже, разоблачение моих давних стихов, которые они «так любят».
Так в первый раз в жизни я встретила вместо потока патоки, иногда превращающего поэта в идиота, искреннее негодование читателей, и это, естественно, вдохновило меня.
В течение пятнадцати лет эта поэма неожиданно, как припадки какой-то неизлечимой болезни, вновь настигала меня, и я не могла от нее оторваться, дополняя и исправляя, по-видимому, оконченную вещь.
И не удивительно, что Z., как Вам известно, сказала мне: «Ну, Вы пропали! Она Вас никогда не отпустит».
Но… я замечаю, что письмо мое длиннее, чем ему следует быть, а мне еще надо… 27
Наивно было бы, однако, думать, что «Письмо к NN» – это реальное письмо, посланное мне или кому-нибудь иному (впрочем, адресованное все-таки мне). Это одна из игр автора с читателем, которыми столь богата «Поэма без героя». «Письмо к NN» недолго удержалось в «Поэме». Сначала оно было введено в текст, а затем, через несколько лет, при очередной переработке изъято навсегда. Начиная с 1960 года, в машинописных экземплярах «Поэмы», исходящих непосредственно от Анны Андреевны, «Письмо к NN» более не встречается. Досадно видеть, что «письмо» это, переименованное в «Письмо к Н.»,
Ныне, в наших здешних изданиях «Письмо к NN» помещается, как и следует, в отделе «Проза о Поэме», – отделе, который составила и снабдила примечаниями Э. Г. Герштейн – сначала в «Двухтомнике, 1986», затем в «Двухтомнике, 1990» (см. т. 2, с. 253).
В дальнейшем, приводя отрывки из «Прозы о Поэме», мы будем ссылаться на «Двухтомник, 1990». –
104
И. В. Шток, один из постоянных посетителей чердачка Анны Андреевны в Ташкенте, слышал не раз, как она читала «Поэму без героя», своим гостям и присутствовал при многих разговорах Анны Андреевны с ними. Должна признаться в своей неуверенности: подразумевала ли А. А. под буквой «X.» Абрама Эфроса или Константина Липскерова, или их обоих вместе.
105
Недавно я разыскала этот листок:
В последующих вариантах стро?ки о ножке и торцах остались, но введены они по-другому. См. БВ, с. 327.
106
На самом деле:
107
