Записки об Анне Ахматовой. 1963-1966

яйца, а стихи, они не числом измеряются. Да и если говорить о числе, 10–20 стихотворений – это вовсе не мало, это целый сборник, целая книжка стихов молодого поэта. Это труд, вдохновенный и тяжелый. Что же тут смешного, достойного оплевания?

Статья, злостно искажающая факты, неквалифицированная, потрафляющая вкусу мещан, которые привыкли судить о поэтах на основании покроя их брюк – привела уже к очень дурным результатам: Гослитиздат расторг с Бродским договор на переводы с польского, над которыми он успешно и усердно трудился в последние месяцы. Скомпрометировав поэта перед читателем, статья лишила его любимого труда и заработка.

Мы очень просим Вас, Игорь Сергеевич, срочно вмешаться и исправить причиненное зло. Расправа с поэтом – неискупаемый грех.

Ф. Вигдорова Л. Чуковская

9. XII. 63 Москва».

75 Привожу отрывок из обращения Секции переводчиков к директору Гослитиздата, принятого на заседании Бюро 11 декабря 63 г.:

«…Бюро считает, что И.Бродский – поэт-переводчик, работающий на высоком профессиональном уровне. Переведенные им стихи Галчинского являются несомненным достижением нашей переводческой культуры. Опубликованные в книге «Заря над Кубой» стихи Пабло Армандо Фернандеса выделяются даже в этой очень хорошей по своему поэтическому качеству книжке. Бюро крайне удивлено неожиданным и одновременным расторжением всех заключенных с ним ранее договоров, тем более необъяснимым, что профессиональные качества своей работы И. Бродский ничем и никогда не скомпрометировал. И. Бродский, как переводчик стихов, человек талантливый и умелый, и нам представляется – если Издательство может заинтересовать наше мнение – что не следует закрывать перед ним дорогу к серьезному литературному труду».

Письмо подписано председателем Бюро, двумя его заместителями и, кроме того, членами. Среди подписавших – Е. Эткинд, В. Адмони, Э. Аинецкая, П. Карп и др.

76

Помню я Петрашевского дело,
Нас оно поразило, как гром,
Даже старцы ходили несмело,
Говорили негромко о нем.
Молодежь оно сильно пугнуло,
Поседели иные с тех пор,
И декабрьским террором пахнуло
На людей, переживших террор.

(Н. А. Некрасов «Недавнее время»)

77 «Пала, как мантия» – строка из стихотворения Марины Цветаевой «Анне Ахматовой» («Узкий нерусский стан», 1915). См.: Марина Цветаева. Сочинения в двух томах. Т. 1. М.: Худож. лит., 1988, с. 53.

78 «Светлана» – не перевод, а свободная переделка на русский лад баллады Бюргера «Ленора». Работая над «Светланой», Жуковский стремился создать произведение в русском народном духе. Посвятил он балладу своей племяннице, Александре Андреевне Протасовой, и подарил ей к свадьбе. Александра Андреевна вышла замуж за Александра Федоровича Воейкова (1778– 1839), литератора, критика, полемиста, переводчика, редактора, издателя, автора знаменитой в ту пору стихотворной сатиры «Дом сумасшедших». (Напечатана сатира, по цензурным соображениям, тогда не была, а ходила по рукам в списках.) Воейков, человек ленивый и пьяный, скрыл от родни Протасовой, что половину отцовского наследства он, ко времени женитьбы, уже промотал. Женясь, принялся мотать вторую половину, присоединив к ней и приданое Александры Андреевны. Жить стало не на что; Жуковский устроил его профессором в Дерпте, но и там Воейков не ужился: лекциями манкировал, залез в новые долги, с коллегами перессорился. Выручил его – денежно – брат Иван (см.: Наталия Ильина. Дороги и судьбы. М.: Сов. Россия, 1988, с. 3–4).

Вообще был он человек нечистоплотный, в жизненном и в литературном отношении. Вяземский однажды публично назвал его доносчиком. Однако вращался постоянно в литературном кругу, водил знакомство со знаменитыми литераторами.

Жуковский влюблен был в свою другую племянницу, Марию Андреевну, сестру Александры Андреевны. Ввиду их близкого родства жениться на ней он не мог; выдали ее замуж за знаменитого хирурга Ивана Филипповича Мойера (1786–1858).

Пушкин был, как известно, дружен с Жуковским, знаком с Воейковым и с Мойером. Таким образом, повесть о «Светлане» Жуковского давала возможность Елене Михайловне Тагер изобразить широкий круг петербургских и московских литераторов первой половины XIX века и всю сложность отношений между ними.

79 Из ленинградских источников поступило известие – о дате предстоящего суда над Бродским. Главным «ленинградским источником» был в то время для Фриды – Ефим Григорьевич Эткинд, профессор Ленинградского Педагогического института им. Герцена, тесно связанный со студенчеством и ленинградской литературной молодежью.

Ефим Григорьевич Эткинд (1918–1999) – специалист по французской и германской литературе, теоретик (и практик!) художественного перевода. С примечаниями и под редакцией Е. Г. Эткинда вышли в свет в Советском Союзе сочинения Вольтера, Брехта, Бодлера, Вердена, Золя.

В 1969 году Е. Г. Эткинд попал «в поле зрения КГБ в связи с тем, что поддерживал контакты с Солженицыным и оказывал ему помощь в проведении враждебной деятельности» («Записки незаговорщика», с. 115). В 1974-м, в течение одного дня, он был лишен всех ученых степеней, профессорского звания, а также членства в Союзе Писателей СССР. В октябре эмигрировал во Францию, где продолжил научную и преподавательскую работу в университетах Нантера и Сорбонны.

В Советском Союзе, до своего отъезда, Эткиндом опубликованы такие книги: «Поэзия и перевод» (1963), «Разговор о стихах» (1970), «Русские поэты-переводчики от Тредиаковского до Пушкина» (1973). Е. Г. Эткинд составил, снабдил предисловием и прокомментировал двухтомное издание «Мастеров русского стихотворного перевода» (М.; А., 1968).

На Западе он продолжил интенсивно работать и как профессор русской литературы, и как участник множества международных симпозиумов, и как автор критических статей, и как теоретик стиха, и как руководитель переводов, и как мемуарист. См., например, его книги «Материя стиха» (Paris, 1978, 1986); «Кризис одного искусства. Опыт поэтики поэтического перевода» (Lausanna, 1983). Под редакцией Е. Г. Эткинда в 1982 году вышла книга переводов стихотворений Анны Ахматовой на немецкий язык – «В зазеркалье» (изд-во «Piper Verlag»). Под его руководством вышла антология «Русская поэзия от XVIII века до наших дней» – сначала в 1982 году по-немецки, а в 1983-м – по французски.

Е. Г. Эткинд – один из составителей семитомной «Истории русской литературы», выходящей одновременно в Италии и Франции.

О своем участии в деле Бродского Эткинд рассказал в книгах «Записки незаговорщика» и «Процесс Иосифа Бродского» (Лондон, 1988).

80 Дмитрий Дмитриевич внял и будет действовать. – О встрече Ахматовой с Шостаковичем рассказано в письме Ф. Вигдоровой к Е. Г. Эткинду 17 декабря 1963 года:

«…Нынче мы с Ардовым разговаривали с Шостаковичем. Он – депутат Ленинграда в Верховном Совете. Обращение к нему – естественно.

Разговор был очень хороший. Он сказал, что отыщет на сессии Василия Сергеевича Толстикова и поговорит с ним.

Василий Сергеевич уже в курсе дела, с ним вчера разговаривал Ардов.

…Кроме того, мы вчера послали все материалы Суркову, и сегодня он звонил Анне Андреевне и сказал, что будет разговаривать с руководством Вашего Союза. Это ведь тоже невредно, правда?» – См. «Записки незаговорщика», с. 152–153.

Та же встреча Ахматовой с Шостаковичем, несколько в иной тональности, описана А. Найманом («Рассказы…», с. 137).

81 Я впервые рассказала Маршаку о Бродском, когда Косолапов, по наущению Аернера, порвал с ним договоры. Самуил Яковлевич лежал в постели с воспалением легких. Выслушав всю историю, он сел, полуукутанный толстым одеялом, свесил ноги, снял очки и заплакал.

– Если у нас такое творится, я не хочу больше жить… Я не могу больше жить… Это дело Дрейфуса и Бейлиса в одном лице… Когда начиналась моя жизнь – это было. И вот сейчас