адрес.
– Правильно! – заметил Беннет. – «Ритц-отель», я полагаю? А, дружище?
– Не совсем так… дружище, – сухо ответил Чик и направился в Брокли, чтобы покончить с делами в пансионате.
Миссис Шипмет была в отличном расположении духа, так как провела этот день с большой для себя пользой. До сих пор ее знакомство с миром прессы было весьма ограниченным. Она смотрела на чтение газет как на весьма пустое занятие, подобающее только негодным слугам и безработным жильцам меблированных комнат. И если она все-таки не вполне отказывалась от газет, то только потому, что они годились для покрытия полок в кладовой и были весьма полезными для разжигания камина в гостиной.
Теперь вполне достойный характер «коллекционирования новостей» открылся для нее в полной мере. Весь день напролет она заседала в своем «святилище» и беседовала с представительными молодыми людьми, многие из которых, по всем признакам, были настоящими джентльменами. Репортеры делали заметки в своих книжках какими-то непонятными маленькими значками – миссис Шипмет сразу догадалась, что это была стенография, – и обращались к ней с большим почтением, даже с подобострастием, как с важной персоной.
Миссис Шипмет увидела Чика еще издалека и поспешила встретить его у дверей.
– Добрый вечер, милорд! – она бы готова была сделать ему реверанс, но не была вполне уверена в себе. – Приятно ли было ваше путешествие? – спросила она несколько бестактно.
– Могу я вас побеспокоить, миссис Шипмет?
Миссис Шипмет пронзили подозрения, которые скоро подтвердились. С тяжелым сердцем она повела его к «святилищу».
– Я переезжаю в другой район, поближе к службе, – заявил Чик. – Я уже подумывал об этом и раньше…
– В самом деле? – удивилась миссис Шипмет с плохо скрываемой досадой. – Я надеюсь, это не миссис Мейнард убедила вас вопреки вашему собственному мнению, мистер… то есть, милорд…
Чик улыбнулся.
– Не понимаю, как это можно было бы меня убедить вопреки моему мнению, миссис Шипмет. Я хочу вручить вам этот чек.
Он положил конверт на стол. Миссис Шипмет поморщилась. Хотя она еще ни разу не имела дела с подложными чеками, но всегда считала эту форму платежа недостаточно приличной.
– Я не смею ожидать, что вашу светлость может удовлетворить мое скромное жилище, – заметила она довольно резко, что совершенно не соответствовало форме ее обращения к нему.
Теперь, когда рыбка сорвалась, можно было не церемониться.
– Все произошло оттого, что миссис Мейнард должна была уехать, – пояснил он, – и если бы она осталась, я вряд ли искал бы другую квартиру. Надеюсь, вы не сердитесь, миссис Шипмет?
– Когда вы собираетесь уехать, сэр… милорд? – спросила она заискивающе.
– Немедленно, – ответил Чик твердо.
До сих пор он намеревался переехать не раньше конца недели.
К моменту его отъезда миссис Шипмет пришла в себя настолько, чтобы испросить его одобрения для отпечатанных карточек, рекламирующих ее пансион. Вверху такой карточки красовалась надпись золотыми буквами:
Состоящий под личным покровительством
и весьма рекомендованный Высокоблагородным
Маркизом Пальборо, К.П.
– Что значит «К.П.»? – полюбопытствовал Чик.
– Кавалер ордена Подвязки, – гордо пояснила хозяйка.
– Но ведь я его не имею! – возмутился он. – И что значит вся эта чепуха насчет «высокоблагородного»? В самом деле, миссис Шипмет, это «высокоблагородство» очень меня стесняет. Я всегда старался быть благородным, но это – совсем иное, не правда ли? Такое хвастовство…
Ему объяснили, что «высокоблагородный» является неотъемлемой принадлежностью его титула. В конце концов он был вынужден дать свое согласие, вычеркнув только то, что не принадлежало ему по праву.
Его бывшие соседи по пансиону принесли свои альбомы, в которых он расписывался «Чик Пальборо» до тех пор, пока ему не было указано, что аристократы подписывают только свои фамилии. После этого он стал тщательно выводить «Пальборо» под различными банальными изречениями и пословицами.
Было уже поздно, когда он приехал на Даути-стрит. После продолжительного звонка появилась Мэгги в своем розовом пеньюаре.
– О! – удивилась она. – Я думала, что вы не появитесь раньше конца недели! Неужели вас вышвырнули?
Она провела его в свою гостиную.
– Гвенда еще не вернулась из театра. У них сегодня первая репетиция в костюмах. – Она поглядела на Чика с сомнением. – Пожалуй, мне лучше сходить к соседям и поговорить с ними относительно вашей комнаты. Вам ведь нравится Сэм, не правда ли? – спросила она вдруг.
– Я очень люблю маленьких детей.
Ему трудно было определить свои чувства в отношении Мэгги Бредшоу. Она была чересчур подавляющей. Ее образ при этой тяжеловесной красоте был для него слишком смелым. Слишком смела – таково было качество, которое умеряло его симпатию к подруге Гвенды.
– Однако, – добавила она задумчиво, – вы из породы добрых парней… может быть… да…
Через десять минут она вернулась и вручила ему ключ.
– Ваша комната прямо напротив входа, – пояснила она.
Она рассказала, что его новый хозяин служит клерком в конторе одного адвоката и что его жена имеет склонность к спиритизму.
– В остальном это отличные люди, – заметила она, и разговор перешел к Гвенде.
Чик был в восторге. Мэгги была первой женщиной, хорошо знавшей его приятельницу и охотно говорившей о ней. Но и Мэгги, как оказалось, знала очень мало из ее прежней жизни.
– Она никогда не говорила мне о своем муже, а уж Бог свидетель, я говорила ей достаточно о своем собственном сокровище! Иногда я думаю, что мистер Мейнард сидит в тюрьме.
Гвенда и Мэгги познакомились во время турне их труппы по провинциальным городкам Англии.
– Это было тогда, когда я встречалась со своей погибелью, – изрекла она мрачно. – Вы думаете, что я бессердечна, мистер Бин? Может быть это так, но ведь из-за него я должна отказаться от самого лучшего ангажемента, какой я когда-либо имела: играть мою старую роль в «Принцессе Зелин»! Спектакли начнутся в Нью-Йорке в будущем месяце, и для меня уже готов контракт и каюта на пароходе! А я вынуждена пойти завтра к Бренсому и сказать ему, что я уже имею ангажемент от «Сэмюэля и К°» на роль неуклюжей мамаши в большой семейной драме «Скованные ноги».
Она расхохоталась и швырнула папироску в камин. Как раз в этот момент ключ Гвенды повернулся в замке.
– Чик! – воскликнула она изумленно. – Что вы здесь делаете?
– Его выгнали из дома, – резюмировала Мэгги, взглянув на часы. – А теперь мне нужно заняться Сэмюэлсм…
Гвенда опустилась в кресло, и Чик изложил ей события этого вечера.
– Итак, вы ей сказали, что уезжаете из-за меня? Как это мило с вашей стороны, Чик! Да, сегодня был трудный день… Сольберг заставил нас без конца повторять одну сцену, пока я не изнемогла.
Она рассмеялась.
– Хорошо, во всяком случае, что вы здесь! Мэгги говорила об обязанностях и ответственности материнства?
– Мне очень жаль миссис Бредшоу, – признался Чик.
– Будьте как дома и называйте ее Мэгги. Но ведь вы жалеете решительно всех, Чик…
– Мне жаль и Сэмюэля, конечно, но я стараюсь стать и на ее точку зрения. – Он нахмурился. – Неплохо
