расстройство зрения, я глотаю таблетку ксанакса, даже выкуриваю сигаретку со сканом. Это в английском-то посольстве! Дожили, братья англичане, вон что у вас в сортирах русские творят! Вонь стоит дикая. Слава богу, все это время в туалет никто не заходит.
Наконец, я беру себя в руки и осторожно выползаю наружу. Этого монстра Гривина нигде не видно, и я, наконец, вздыхаю спокойно. Опять усаживаюсь на неудобные скамейки и снова принимаюсь ждать своей очереди.
Настроение плавное, тихое, но без подъема.
В визовом отделе определенно есть нечто от гестапо. Или так должна выглядеть небесная канцелярия, дающая добро на тусовку на небесах?
Народу становится все больше и больше. Среди окультуренного сброда стали попадаться вполне приличные импозантного вида старички в неплохих костюмчиках. Один из таких, более всего похожий на удачливого дирижера, с копной седых волос, грузно опускается на свободное место рядом со мной. Странно, детка, по отношению к нему я не испытываю ни ненависти, ни отвращения. Мне, конечно, немного не по себе оттого, что старый мудак уселся так близко, но в конечном итоге по фигу. Он, во всяком случае, не лезет с разговорами, поминая давно забытых знакомых и козыряя фотографиями своего отвратительного семейства.
Внезапно динамик хрипло выкрикивает мою фамилию. Я направляюсь к названному окошку. Там, за стеклянной перегородкой, сидит, а правильнее сказать, восседает, словно император Нерон на троне, пожилой британец в синем блейзере и строгих очках в роговой оправе. Его косматые седые брови по- брежневски величественно торчат из-под очков. Что за хуйня творится в этом посольстве? Какой-то парад старых клоунов. Шапито. Рядом с английским цербером пришибленно и устало сидит молодая русская ассистентка.
– Do you speak English? – спрашивает англичанин, метнув на меня хмурый взор блеклых глаз из-за толстых стекол.
– Нет, – отвечаю я, хотя английский у меня разговорный. Ну уж, дудки! Сосите, бритты!
В России мы говорим по-русски!
Ассистентка мягко улыбается.
– Я переведу, – говорит она.
– Спасибо, – я так же мягко киваю в ответ.
Эта девка вполне ничего себе: лет двадцати шести – двадцати семи, в сереньком обтягивающем костюмчике, она походит на учительницу младших классов. Сексуальную мечту всех мальчиков школы. Младшеклассники видят ее во сне, перезрелые обалдуи с девятого по одиннадцатый мечтают грубо отодрать в школьном сортире.
Я неожиданно для самого себя вдруг ощущаю, что член мой напрягся. Я удивлен, нет, я обескуражен! И в то же время, именно в этот миг, впервые за несколько лет, я чувствую себя по-настоящему счастливым. Оказывается, я способен на такие простые земные радости: возбудиться при виде хорошенькой сучки. Обычная нормальная реакция мужского организма.
Просто представить ее у школьной доски, в мини-юбке, с указкой в руках. Яркая помада на пухлых губах, очки в тонкой оправе, провокационно расстегнутая белая блузка. Просто представить, как она лежит на парте, уже голая, раздвинув свои прелестные ноги, и сосет мой член пухлыми блядскими губами, а я, простой парень из девятого «А», вожу рукой по ее сочащейся дырке, глажу клитор, а потом вдруг спускаюсь ниже и медленно всовываю два пальца (всего два) в ее анальное отверстие! Вот это да! Да у меня даже дух захватывает!
Все то время, что я мысленно трахаю «учительницу», английская плесень с недовольным видом пролистывает мои документы. Он подолгу разглядывает мою анкету, особенно детально изучает паспорт. Почти каждую визу он рассматривает с каким-то неподдельным изумлением, будто удивляясь, что такому типу, как я, вообще могли дать куда бы то ни было разрешение на въезд.
– You travel a lot, – наконец констатирует он.
– Ага, – я утвердительно киваю, не дожидаясь перевода, а сам думаю: «Интересно, этот британский дед трахает свою русскую ассистентку? Заставляет ли он ее поиграть с ним в школу? Скорее всего нет, такие, как он, вечно опасаются огласки. Да и не факт, что он вообще в состоянии кого бы то ни было трахнуть».
– Why do you travel a lot? – не унимается дед.
Я пожимаю плечами.
«С другой стороны, бывают такие энергичные старички, это что-то. Брат моей бабки, например, был женат семь раз. Сейчас ему уже под восемьдесят, а он премило сожительствует с сорокапятилетней тетушкой и растит с ней общего ребенка, которому от силы лет восемь», – думается мне.
– Do you travel for business or for vacation?
– Когда как.
– So strange, – старикан, похоже, недоволен, – you travel too much… And if you travel for business, why you don't have any business visa?
На этот раз я предпочитаю дождаться перевода. Потом, улыбнувшись ассистентке, я говорю, пожимая плечами:
– Просто я стараюсь сочетать бизнес и отдых.
Старик недовольно молчит. Сквозь стеклянную перегородку я слышу его отвратительное сопение.
– Чего ж тут странного? – я качаю головой, будто бы в недоумении, на самом деле мне, конечно, плевать.
Англичанин тоже качает головой, как бы копируя меня.
– It's so strange that you travel too much, but you have not been to England yet. The great country, great history… – он опять пожимает плечами, кидает гневный взгляд в сторону улыбающейся мне ассистентки. – It's so strange that you are going there now.
– Не вижу ничего странного, – мне неожиданно хочется грохнуть по стеклу кулаком, до смерти напугать мерзкого англосакса. Я даже вздрагиваю и в недоумении смотрю на свою правую руку. Обычно агрессия мне не свойственна.
– Very strange, – опять говорит британец, в который раз качая седой головой и, ничего более не добавив, поднимается со своего места.
– Подождите, он сейчас справится о вас у руководства, – «учительница» ободряюще улыбается.
– А у вас красивый браслет, – она легонько машет своей маленькой ручкой в сторону моего запястья.
Я слежу за ее жестом. Я улыбаюсь ей.
– Да, – соглашаюсь я, – Cartier, подарок.
– Неплохой подарок.
– Точно, – соглашаюсь я, – неплохой.
– Тот, кто вам подарил его, должно быть, очень хорошо к вам относится.
– Очень, – соглашаюсь я.
Мне подарила его Ирина, член совета правления Уральского трубного завода. У Ирины был сложный характер, но щедрая душа, и я до сих пор иногда скучаю по ней. Ей было почти пятьдесят, и выглядела она уже не очень, шея, грудь и целлюлит, ну, ты в курсе, детка, как это бывает у женщин, тем более что она наотрез отказывалась прибегать к помощи пластических хирургов. Тем не менее сердцем она была молода. Своим свежим взглядом на мир, на окружающих она меня просто поражала. По сравнению с ней я был потерявшим всякий интерес к происходящему старичком. Ирина всегда была легка на подъем, что, безусловно, удивительно при тех деньгах, которые у нее были, и при той ответственности, что на ней лежала. Экстремальный спорт, поиски сокровищ, тусовки в лучших клубах мира, тусовки в худших клубах мира, вращение в высшем обществе Старого Света, наркотические сквоты опустившейся богемы…
Она была готова на любые эксперименты, и в области секса в том числе, ее любимой игрушкой был страпон, и именно с ней я познал, что такое настоящий беспощадный анальный фистинг…
Мы много путешествовали вместе, почти каждый уикэнд мы проводили где-нибудь в райском уголке, похожем на рекламный мир Баунти. Можно сказать, мы жили, не разбирая чемоданов, в каждую минуту готовые сорваться в поездку одни или с ее друзьями. Мне жаль, что я потерял ее.
