суждено встретить кого-то другого.
Она растерянно смотрела на меня, пытаясь вникнуть в смысл моих слов.
– Разве такая мысль никогда не приходила тебе в голову? Вполне возможно, что где-то есть человек, которому не понадобится раздумывать шесть лет, прежде чем предложить тебе руку и сердце.
– Нет, – чуть слышно ответила Дейзи, – я об этом не думала. Я ведь хочу быть только с Найджелом.
– А Найджел точно хочет быть с тобой? Узнать ответ на этот ужасный вопрос необходимо, если ты хочешь от Найджела большего. И если станет понятно, что ты этого не получишь, то, с моей точки зрения, тебе следует набраться храбрости и двигаться дальше.
Подруга посмотрела на меня и отвела взгляд в сторону.
– Я знаю, что ты права. Конечно, права. И мне придется быть храброй, – сказала она со вздохом. – Но с другой стороны, – добавила она, поднимая бокал, – я надеюсь, что с Найджелом все получится. Ладно, Миранда, чин-чин.
– Чин-чин, – ответила я. – И держи хвост пистолетом.
– Ты-то вела себя смело, – задумчиво произнесла Дейзи, смакуя вино. – Ну, в отношении Александра.
– Смело? – переспросила я, поставив бокал. – Ты считаешь меня смелой?
– Да. Когда я думаю о том, что с тобой случилось… вернее, как он поступил с тобой, – сердито поправила она себя. – В общем, ты вела и ведешь себя невероятно храбро.
– Ты ошибаешься, – тихо возразила я, – я вовсе не храбрая.
Дейзи взглянула на меня с удивлением. Мы перешли во внутренний дворик и обосновались на солнышке, среди горшков с ярко-розовой геранью. Непринужденно болтая, мы поедали сэндвичи с копченым лососем и пили игристое «Боллинже». Я почувствовала, как стресс постепенно меня отпускает.
– Я просто не знаю, что бы я без тебя делала, – сказала Дейзи, сделав хороший глоток шампанского. – Я больше ни с кем не могу говорить о Найджеле, а с мамой особенно, поскольку она настроена по отношению к нему весьма негативно. По ее мнению, он «дурно себя ведет».
– Гм.
– Ты единственный человек, с кем я действительно могу обсуждать свои проблемы, – продолжала она, снова глотнув вина. – Ты мой спасательный жилет. Только на тебя я могу полностью рассчитывать… – Она хмельно хихикнула и подняла бокал. – Понимаешь, только тебе я могу открыться, не думая о том, что надо быть осторожной или что впоследствии я пожалею о сказанном. С тобой я могу показывать не только свою «хорошую» сторону, но и дурную.
– Да у тебя нет дурной стороны, – возразила я, наблюдая, как пчелы с жужжанием вьются над лавандой. Их лапки были густо покрыты пыльцой.
– Я имею в виду непривлекательную сторону моей личности. Ну, когда я не в духе, мрачно настроена или, как сегодня утром, просто в отчаянии. Все считают меня «неунывающей Дейзи», душой компании, и только тебе я могу открыть, что я испытываю на самом деле.
– Конечно.
– Мне кажется, ты никогда не будешь плохо обо мне думать, что бы я тебе ни сказала.
– Это правда, – согласилась я, вертя в руках бокал.
– Я могу рассказать тебе все что угодно, и ты меня за это не осудишь.
– Конечно, – тихо подтвердила я, – не осужу. В воздухе переливчатой голубой черточкой промелькнула маленькая стрекоза.
– А вот ты далеко не такая открытая, как я, – заметила Дейзи после очередного глотка шампанского, – но меня это не смущает. Я знаю – ты всегда предпочитала держать свои секреты при себе.
Я кивнула.
– Ладно, – бодро сказала она. – Расскажи мне о празднике.
– Праздник… удался… Дог-шоу оказалось весьма симпатичным.
– А дом?
– Ну, дом потрясающий. Прямо-таки уменьшенный вариант Госфорд-парка.
– Что ж, говорят, она чуть ли не миллиардерша. Ну а как тебе ее благоверный?
– Благоверный…
– Я видела фотки. Он несколько плешив, но все еще очень ничего. Явно метит в большие начальники. Удалось тебе с ним встретиться?
Я не могла отвести глаз от тротуара: из трещины в асфальте показалась целая делегация муравьев.
– Да, мы встретились… Да.
«Я могу рассказать тебе все что угодно, и ты меня за это не осудишь».
– Должно быть, он очень обаятелен, – услышала я голос Дейзи. – Еще шампусика? – Она потянулась за бутылкой.
– Да, он обаятелен. Чертовски обаятелен. Он один из самых обаятельных мужчин, каких мне случалось видеть.
