– Я еще кое-что хотел спросить.
– Да?
– Я хотел попросить тебя…
– Да?
– Может, ты согласилась бы…
– Что?
– В общем… Ты не поужинаешь со мной на следующей неделе?
В понедельник, полная мрачных предчувствий, я собиралась на встречу с Питером. Иду на свидание с собственным мужем, усмехнулась я. И что же мне надеть? Весь пол в спальне был уже устлан извлеченными из глубин шкафа, но отвергнутыми вещами. Внезапно меня осенила догадка, и я отыскала розовое платье без рукавов с глухим воротом. Нет, не потому, что оно нравилось Питеру, хоть это и было его любимое, а просто потому, что оно было мягким и теплым.
Джосу я не сказала, что встречаюсь с Питером; ему это знать ни к чему, решила я. Лучше оставить за кадром. Однако, когда он позвонил, чтобы позвать меня в кино, его приглашение застало меня врасплох.
– Прости, милый, – пролепетала я, – боюсь, сегодня я не могу.
– Да, а почему? – В его голосе звучал искренний интерес.
– Ну из-за работы… Ты же знаешь…
– Из-за работы? А что такое?
Я не ожидала такого внимания. Сердце подскочило, я лихорадочно искала убедительное алиби.
– Это… семинар, – объяснила я.
– И на какую тему?
– Э, глобального потепления, – ответила я. Итак, в половину седьмого я оглядела себя с ног до головы еще раз и отправилась на метро до Чок-Фарм. Питер пригласил меня в ресторан «У Одетт» на Ридженс- парк-роуд.
Официант проводил меня к столику в дальнем конце зала, в закутке. Увидев меня, Питер встал, обошел столик и прижался губами к моей щеке, потом неожиданно обнял.
– Ох, Фейт, – сказал он, – как здорово, что ты здесь.
– Я тоже рада.
– Прекрасное платье!
– Что? Это? Да оно у меня уже сто лет.
– Я знаю, – кивнул он. – Я его помню. Тебе очень идет розовый цвет.
Подошел официант, я заказала бокал белого вина. Мы сидели и поглядывали друг на друга поверх меню, каждый со своего места. Мы смущались и краснели. Посетители за соседними столиками ни за что не догадались бы, что мы женаты пятнадцать лет.
– Так хорошо снова видеть тебя, – сказал Питер удивленно. – Извини, что выбрал дальний столик, но здесь мы в безопасности. От нее.
– Звучит безрадостно.
– Так и есть. Тоска.
– И где ты сейчас, по ее мнению?
– На ужине в Сити. Я обещал, что вернусь к десяти. Но мне надо было поговорить с тобой, Фейт, потому что… – Он вздохнул. – Просто надо, и все.
Он мрачно уставился на свой джин с тоником.
– Фейт, – его голос прозвучал хрипло, – это сущий ад!
– Понимаю, – я покрутила вилку. Возможно, ему просто нужен совет.
– Это я и пытался сказать тебе на «Мадам Баттерфляй», – объяснил он, тяжело вздохнув. – Я хотел позвонить тебе на следующий же день, но боялся, что это покажется тебе безумием.
Он сделал большой глоток из стакана. Я тихонько потягивала вино.
– Я больше так не могу, – простонал он, сжимая в кулаке салфетку.
И тут его будто прорвало. Энди оказалась собственницей, она душит его. Она манипулирует им, и недостойно манипулирует. Ему неловко слушать ее сюсюканье. Отпуск превратился для него в кошмар. У нее нет ни одной книги. И она наврала ему про свой возраст.
– Она сказала, что ей тридцать шесть, – горько признался он, – а ей не тридцать шесть. Ей сорок один.
– Не думала, что когда-нибудь мне придется защищать Энди, – возразила я с твердостью, удивившей меня саму, – но тысячи женщин срезают себе пару-тройку лет, это не преступление.
– Пусть так, но она-то обманывала меня полгода. И если бы Кейти не нашла ее паспорт, я так и не узнал бы правду. И теперь я все время думаю, в чем же еще она солгала. Это тупик, Фейт, я просто умираю!
– Правда? Он кивнул.
