что слезы заволакивают мне глаза. И я чувствую, как папа поддерживает меня под руку, увлекая к тому, кто стоит впереди. И я слышу хихиканье и смешки окружающих. Они говорят: «О да… наконец-то Тиффани удалось зацепиться… невероятно, не правда ли… нет, я никогда не верила, что это когда-нибудь произойдет… в самом деле, кто бы мог подумать?» Но я не обращаю внимания. Их недоброжелательные и злые замечания вовсе меня не беспокоят, потому что все в конце концов обернулось к лучшему. Я встретила мужчину моей мечты, и он сделал мне предложение, и вот я иду к нему, пока он стоит спиной ко мне и лицом к алтарю. И я мысленно повторяю, постепенно подходя к нему все ближе и ближе: «Я беру тебя… я беру тебя…» Кого же, черт возьми, я беру? Вдруг мысли мои начинают метаться. Уж не Терри ли это из «Встреч за столом»? Нет. Алекс? Определенно нет. Высокий Атлет? Вряд ли. Ну, это уж точно не белобрысый Алан из теннисного клуба, потому что сейчас он переключился на Джулию. Может, это Патрик – ох, боже упаси! Питер Фицхэррод! Нет, нет. Это не он. Он ведь даже не собирался делать мне предложение. Возможно, это Кит – ох, как бы это было хорошо – или парень из «Министерства звука». Или это Тодд из клуба «Мед»… или Хосе? Кто же это? Господи, как неудобно. Не могу вспомнить. Совершенно вылетело из головы! Я должна поторопиться. Это все, что мне надо сделать. Нужно быстренько что-то придумать. И вот, когда мы продвигались вперед к алтарю – цветы были такими красивыми, – я заметила кое-что, прислоненное к передней скамье справа от прохода. Это был мешок с клюшками для гольфа. Как странно! И затем жених повернулся и посмотрел на меня – это был Фил Эндерер! Он-то что здесь делает? Я уверена, что уж за него я точно не хотела бы выйти замуж. Он окинул меня взглядом с головы до ног с этаким веселым и очень знакомым выражением лица и сказал: «Послушай, Тиффани, извини, но это платье мне не нравится. Оно совсем тебе не идет. Фасон не тот. И фата ужасная. Просто отвратительное, совсем не модное, боюсь, оно тебе не подходит. Послушай, не могла бы ты пойти и переодеться?» И потом я услышала звонок телефона с передней скамьи. Но никто не брал трубку. Так что я подошла и сделала это сама, чувствуя, как вспотела у меня ладонь.
– Тиффани! Тиффани! – Это был Кит. – Мы женимся! – кричал он.
– Нет, мы не женимся, – пробормотала я.
– Да нет, не с тобой. С Порцией. Я и она. Мы решили пожениться! – прокричал он снова.
Я взглянула на будильник: семь утра.
– Извини, что звоню так рано, Тифф, но мне просто не терпелось тебе сообщить. Вчера вечером она мне сказала… она мне сказала… ох, Тиффани, Порция ждет ребенка, – выпалил он. – Мы женимся. В субботу. Тиффани?
– Да, – сказала я сквозь слезы.
– Ты будешь у нас шафером?
Продолжение апреля
– Входите, входите! – прогудела Пат. – На втором этаже маленькая комната, мы там кормим малыша. У нас там будет чаепитие, – добавила она, проведя нас в викторианский дом.
Он стоял неподалеку от Холлоуэй-роуд, очень приятный, со светлыми деревянными полами, полированными перилами и высокими сводчатыми потолками.
– Красивый дом, – сказала Салли восхищенно.
– Это все моя работа, – похвасталась Пат, скрещивая на груди мускулистые руки. – Мы купили настоящую развалюху. Деревья прорастали сквозь крышу. Но я люблю все делать своими руками – не выпускаю дрель из рук! Ты, наверное, тоже, Тиффани, да?
– Э-э – да, – сказала я. – Ну, вообще-то нет. Не очень.
– Будьте поосторожнее с Лесли, – попросила Пат, ведя нас на второй этаж. В руках у нее был поднос с чашками. – Я не хочу, чтобы она переволновалась. Она еще не оправилась после родов.
– Не беспокойся, мы будем говорить шепотом, – заверила ее Салли, держась за перила и останавливаясь на каждой ступени, чтобы перевести дух. Она выглядела усталой, но я полагаю, это нормально, когда беременность больше восьми месяцев и живот такой, будто вы проглотили космический спутник.
Мы проследовали за Пат в большую спальню в передней половине дома. Лесли сидела там на двуспальной кровати в белом, с кружевной отделкой платье, задумчиво улыбаясь ребенку, которого кормила грудью. В комнате царил полумрак и стояла тишина, если не считать посапывания младенца и шуршания машин, изредка проезжавших по улице. Лесли взглянула на нас снизу вверх и радостно улыбнулась.
– О, спасибо! – прошептала она, когда Салли положила на кровать большого коричневого плюшевого медведя.
Мы стали рассматривать маленького Фредди.
– Он чудный, – сказала Салли. – Хорошо ест?
Лесли кивнула.
– Какой милый, – пробормотала я. – Хотя довольно большой, да? Сколько он весит?
Лесли резко выдохнула сквозь стиснутые зубы и сказала:
– Десять фунтов.
– Десять фунтов? – повторила Салли. На ее лице появилась смесь недоверия и страха. – Господи. Ну, я рада, что у меня девочка, – добавила она, засмеявшись с облегчением. – Не думаю, что девочки такие большие.
Пат принесла нам два стула, и мы сели у кровати.
– Много было посетителей? – спросила Салли.
– Нет, не много, – ответила Лесли тихо. – Только наши семьи. Вы единственные из дородовой группы, кто пришел с нами повидаться.
– Странно, – сказала я. – Уверена, они еще придут.
Хотя вовсе не была в этом уверена. У Лесли и Пат было мало друзей в группе. Женщины в большинстве своем игнорировали их, а мужчины не скрывали враждебности. В особенности к Пат. Думаю, они
