И когда они стояли там, изучая картины в позолоченных рамах, я подумала, что мы все тоже будем забыты. Когда-нибудь мы умрем, и от нас ничего не останется. Но сейчас мы живы. Я снова посмотрела на Кэтрин: господи, она надела платье, и на пальце у нее кольцо с бриллиантом! Затем мы прошли через бар, где постоянные члены клуба сидели в потертых креслах, читая газеты или беседуя, явно недовольные произведенным нами шумом. Застекленные двери были распахнуты в сад, я вышла на террасу и села на скамью под ветвями платана. Стояла теплынь, солнце сияло как в середине лета, желтофиоль и сирень полностью расцвели, и ломоносы, обвивавшие беседку, уже покрылись розовыми цветками. Оркестр играл «Линден Ли» в аранжировке Ральфа Уильямса.
…Я свободна и могу уехать куда угодно. Или снова пойти по дороге, ведущей к моему порогу.
О, прелестно. Прелестно.
Туда, в Линден Ли, где яблоня перед тобой склоняет ветви свои.
Кит прав, думала я, слушая музыку. Есть в печальном приглушенном звучании духового оркестра нечто, вызывающее слезы. Почему так происходит? Может быть, на нас воздействует благородная красноречивость высокой страсти, выраженная в низких звуках? Или мягкий сдержанный тембр самих инструментов? Музыканты вытерли мундштуки и снова перевернули ноты, положенные на пюпитры.
Не оставляй меня – как быстро угасает вечер… О нет. Это уж для похорон, а не для свадьбы. Только не это, пожалуйста.
Темнота все гуще. Господь, пребудь со мной…
Я почувствовала, как комок подкатил к горлу. Только не это, пожалуйста, нет. Но было слишком поздно.
Изменилось и пришло в упадок все, что вижу я вокруг…
Взрыв веселого смеха донесся из бара. «Нет, Кит, теперь моя очередь!»
О Ты, кто вовек не изменится, пребудь со мной.
Я посмотрела сквозь застекленную дверь внутрь помещения. Порция и Кит играли в бильярд с Лиззи и Мартином, а Фрэнсис вела счет. Раздался резкий стук кия, и шары рассыпались, словно шарики ртути.
Кто, если не Ты, мой поводырь и опора.
За облаком и солнечным светом, Господь, пребудь со мной.
Господи, как мне хочется, чтобы я могла кому-то сказать «пребудь со мной», подумала я с горечью.
Алиса и Эми, усевшись под огромным викторианским бильярдом, играли в карты.
– БИТО! – крикнула Эми. – Бито! Смотри, карты ОДИНАКОВЫЕ, – добавила она с торжеством. – Они идут ВМЕСТЕ! Они ПАРТНЕРЫ! БИТО! БИТО! БИТО!
…и исчезают суетные земные тени.
В жизни, в смерти, о Господь, пребудь со мной.
И вот, сидя снаружи на террасе и глядя через стекло, я спрашивала себя: всегда ли моя жизнь будет такой, как сейчас, всегда ли я буду воспринимать все отстраненно, словно бы со стороны, через своих друзей? Кит женился, у Салли вот-вот родится ребенок, Порция ждет двойню, Кейт теперь живет с Майком, Эмма крепко держит Лоуренса, Кэтрин помолвлена с Хью, Джонатан и Сара счастливы, Лиззи и Мартин тоже. И у Ника есть подружка, какая-то девушка, с которой он познакомился на работе. Меня это порадовало, но и заставило задать себе вопрос: а что, Тиффани Тротт так и останется мисс? Просто присутствуя, стоя за кулисами и ожидая своего выхода на сцену, наблюдая и продолжая ждать. Продолжая ждать, подумала я уныло под звуки оркестра. Ждать. Ждать. Ждать.
Май
– Не могу больше ждать! – жаловалась Салли. – Я просто не в состоянии. Не знаю, что Лена там делает, но, если честно, меня это уже выводит из себя. Предполагалось, что она появится на свет к первому мая, – что же происходит?
– Ну, не знаю, – сказала я. – Здесь я ничем не могу тебе помочь. Просто надо ждать, как распорядится госпожа Природа.
Но я сочувствовала Салли. Какое расстройство! И главное, даже некому пожаловаться. Я имею в виду, что, если поезда опаздывают, вы можете позвонить в соответствующую службу или написать жалобу на станции и, если вам повезет, получить какую-нибудь компенсацию в виде бесплатного билета на ночной поезд до Крю. Но если запаздывает ребенок, то вы просто ждете.
– Две недели сверх срока – это многовато, – согласилась я. – Возможно, нам придется оштрафовать малышку.
– Она не библиотечная книга, Тиффани, – сказала Салли, повязывая фартук. – Это же ребенок. – Затем она надела желтые резиновые перчатки и вытащила из-под раковины красное ведро.
– Салли, что ты собираешься делать?
– Сделаю небольшую уборку, раз уж приходится ждать. Здесь такая грязь.
Ну уж нет, ничего подобного. Никакой грязи. Уборщица приходит к Салли дважды в неделю, так что в квартире всегда чисто, каждый дюйм блестит чистотой, нет и следа пыли.
– Салли, давай я вымою! – вмешалась я, когда она принялась тереть шваброй пол. – Тебе нельзя перенапрягаться…
Я остановилась, чтобы не добавить: «…в твоем положении». Мне не хотелось, чтобы мои слова звучали так же угнетающе, как слова Пат.
– Я в порядке, – сказала она раздраженно, водя желтой губкой туда-сюда по мраморному полу. – Но я не понимаю, что ее задерживает! – добавила она сердито, опуская рычаг, чтобы выжать губку. – К тому времени, когда она родится, ей нужно будет уже ходить.
