корабля — тем будет лучше.
Наверху заскрипели блоки, шлюпка ударилась о воду, по поверхности пробежала рябь. Эмиен закрепил провисший канат и взглянул на трап как раз тогда, когда на палубу вывели Анскиере. Справа и слева от узника шагали колдуны, на руках Стража штормов по-прежнему блестели оковы — единственное напоминание о том, что он пленник. Эмиен изумленно разинул рот, увидев на Анскиере новое одеяние из синего бархата с золотыми оторочками. Страж штормов нес посох и плащ, его серебряные волосы были аккуратно подстрижены и расчесаны.
Удивленный роскошным нарядом узника, Эмиен возмущенно заметил:
— Он не заслужил такого хорошего обращения!
Стоявший рядом солдат сплюнул и покачал головой.
— Нет, это входит в его приговор. Точно такая же мантия была на Анскиере, когда он затопил Тьерл Эннет.
Эмиен сморгнул пот с ресниц.
— Он смахивает на королевского сына.
Солдат ухмыльнулся.
— А ты не знал? Он и есть королевский сын.
Эмиен замолчал, нахмурив брови, не понимая, дурачат его или нет. Ладно, пусть себе зубоскалят — до поры до времени. Пусть себе потешаются над невежеством провинциала с Имрилл-Канда, когда-нибудь он заставит их замолчать!
Юноша вцепился в поручень, наблюдая, как Анскиере и его спутники спускаются в лодку. Два колдуна устроились на корме, нахохлившись, как стервятники, спрятав лица под черными капюшонами.
Эмиен отдал швартовы, и в этот миг на его плечо легла ладонь Татагрес.
— Страж штормов! — громко окликнула колдунья.
При звуке этого голоса Эмиен быстро оглянулся, все еще хмуря брови. На юношу пахнуло знакомым ароматом, а когда женщина перегнулась через борт, он услышал, как звякнули ее золотые украшения.
— Помни о приказе короля, Анскиере! — Татагрес предупреждающе сжала руку Эмиена.
Внизу гребцы взялись за весла, лодка слегка качнулась на ровном стекле воды. Анскиере наконец-то поднял голову.
Татагрес сильнее сжала руку Эмиена, впившись в нее ногтями.
— Постарайся не забывать о тех, кого ты здесь оставил! — прокричала она.
Анскиере перевел взгляд на Эмиена, и юношу прошиб пот, а в следующий миг тряхнул озноб — казалось, проницательные глаза заглянули прямо в его душу.
— Татагрес, — отозвался Страж штормов, — в Эльринфаэре тебя ждет гибель.
Татагрес отбросила волосы с лица, ее золотые украшения и аметисты заблестели на солнце.
— Твои угрозы — ничто! Если я доберусь до источника твоей силы, тучегонитель, погибнешь ты!
Анскиере провел тонкими пальцами по своему посоху.
— В твой план вкралась ошибка. Источник моей власти не в Эльринфаэре, его никогда там не было. Тебе придется поискать в других местах.
— Если не выйдет с ключами от Эльринфаэра — я так и сделаю. — Татагрес выпустила запястье Эмиена и деловито обернулась к капитану: — Доставьте Стража штормов к Килмарку. Мы отплывем, как только Анскиере сойдет на берег.
Гребцы взмахнули веслами, и шлюпка вышла из тени «Ворона». Но Эмиен не смотрел на нее, он отошел от борта и поклонился Татагрес.
— Госпожа, Стража штормов больше нет на корабле — теперь вы позволите забрать сестру из трюма?
— Она заложница, и очень ценная. — Татагрес внимательно посмотрела на упрямое лицо юноши и вдруг улыбнулась: — Можешь навестить ее, но не раньше чем вернется шлюпка и «Ворон» снимется с якоря.
Эмиен низко, с благодарностью поклонился, а когда он выпрямился, Татагрес уже не было рядом, а капитан разгонял столпившихся у борта матросов.
Но несмотря на суету, время до возвращения шлюпки тянулось очень медленно. Сгорая от нетерпения, Эмиен расхаживал взад-вперед по палубе, и, стоило матросам взяться за рукояти кабестана, чтобы поднять вернувшуюся шлюпку на борт, юноша рванулся к трюму.
Он моргал, вглядываясь в темноту, его слух резал звон цепей, трущихся о клюзы: уже поднимали якорь.
— Таэн?
Сверху мелькнул свет: вслед за юношей в трюм спустился стражник с фонарем, пламя которого отразилось в лужице на полу Эмиен разглядел мешки с грузом и крысу, бросившую корку хлеба и пустившуюся наутек.
Эмиен вздрогнул.
— Таэн?
При виде валяющегося на полу хлеба ему стало не по себе. Девочку с малых лет учили, что еда не должна пропадать зря.
— Ее тут нет! — Эмиен взглянул на стражника.
— Быть того не может!
Стражник чихнул, спустился с трапа и повесил фонарь на крюк, свисавший с балки. Звякнув напоследок, якорь встал на место.
— Она не прикоснулась к еде. — В наступившей тишине голос Эмиена прозвучал слишком громко.
— Да? — Стражник глянул на хлеб и вздохнул: — Прячется, поди. Но далеко не забьется. Руки-то связаны.
— Теперь нет. — Эмиен нагнулся и поднял обтрепанный кусок веревки: он свисал с проволоки, которой был перевязан тюк с шерстью. Волокна веревки потемнели от крови.
Стражник нетерпеливо махнул рукой.
— Ну так поди поищи ее!
Эмиен шагнул в темноту, сморщив нос: трюмная вода и бочонки с бренди сильно воняли. О крысах он старался не думать.
— Таэн?
Его оклик заглох в тишине, которую нарушал только стук весел наверху.
Юноша тщательно обыскал трюм, но так и не нашел сестру, и стражник нехотя отправился докладывать об этом Татагрес. На помощь Эмиену прислали солдат, и целый час трюм гудел от ругани людей, звенел от писка перепуганных крыс. Но все поиски закончились ничем.
В отчаянии Эмиен вытер лоб тыльной стороной перепачканной ладони и опустился на мешок с мукой, кипя от бессильного гнева. Если с Таэн что-то случилось, Стражу штормов несдобровать!
— Девчонка не могла никуда сбежать, — твердо проговорила сверху Татагрес. — Сколько бы она ни пряталась, рано или поздно ей придется выйти наружу, когда захочется пить и есть. А пока пусть побудет в компании крыс!
У главного причала Скалистой Гавани тесно сгрудились жилые дома и лавки, а за ними поднималась поросшая редкими кустами каменистая скала. Лестница, вырубленная в скале, вела туда, где за кривыми ветками миндальных деревьев вздымались отвесные черные стены крепости Килмарка.
В то время как «Ворон» выходил на веслах из гавани, Анскиере поднимался по этой лестнице.
Оковы с волшебника сняли, и золотая кайма его мантии ярко блестела в лучах полуденного солнца. Анскиере опирался на посох, как на трость, металлический наконечник звонко стучал по каменным ступеням — столь древним, что сквозь трещины в камне проросла трава. Жаркое летнее солнце выбелило стебли, сделав их похожими на кости крошечного волшебного народца, и хрустели они под ногами Анскиере и сопровождавших его колдунов, также словно хрупкие кости.
— Ты должен попросить аудиенции у самого Килмарка, — напомнил колдун, шагавший слева от Стража штормов.
Анскиере не ответил. Если бы не стрекот сверчков, холм казался бы мертвым, а город — спящим. Но тишина никого не могла обмануть: стража Килмарка славилась своей бдительностью, и пришельцев
