С этими словами Психолог достал из пакета здоровенный солдатский берц и показал Барбарису.
— Вот, зацени! — Гордо выпятив грудь, Кирилл протянул вещь Борьке.
— Вижу, улов у нас неплохой! Собирайся, сейчас к Сидорычу пойдём. Я пока пойду комбез надену, а ты на всякий случай листовничек-то возьми, пусть он в «сухие» дни его нюхает.
Экипировавшись, двое друзей вышли на лестничную площадку.
— Сейчас, подожди, я пузырь водки на всякий случай захвачу, порадуем старика.
Барбарис скрылся в недрах квартиры. Психолог посмотрел в пролёт лестницы — где-то в районе четвёртого этажа грохотал мусоропровод. Затем он подошёл к квартире напротив и прислушался.
— Оль, ты знаешь, я скоро с ума сойду от его выходок! — Раздавался приглушённый дверью голос Марины. — Я уже не знаю, что с ним делать! Вот сейчас Кири…
— Давай, пошли! — Барбарис вышел на площадку и хлопнул дверью.
— Да тихо ты, сдурел, что ли?! — Шикнул на него Психолог и снова прислушался.
— …го это хлопнуло? Может, у Самсоновых? — Спрашивала Марина.
— Так они ж третью неделю в отпуске… Да нет, у вас скорее всего.
Раздались приглушённые шаги.
— Идёт! — Одними губами произнёс Психолог.
— Давай в лифт! — Борис метнулся к спасительным створкам.
— Ты точно охренел! — Психолог схватил друга за рукав. — Антигравитация, забыл?!
Не сговариваясь, друзья бросились вниз по лестнице. Пробежав беззвучно два этажа, прижались к стене — наверху открылась дверь.
Марина выглянула на площадку. Дверь в её квартиру была закрыта. Подойдя к пролёту, женщина посмотрела вниз. Где-то там гремел мусоропровод. Подойдя к двери в свою квартиру, Марина несколько раз нажала кнопку звонка. Пошарив по карманам, она поняла, что ключ оставила дома. Начиная догадываться, куда исчез её муж, Марина вздохнула и со словами: «Ох, ну и доберусь я когда-нибудь до этого Сидоровича!» подошла к квартире Ольги, и позвонила в дверь. Открыв дверь, соседка, вопросительно взглянув на Марину, спросила:
— Ну как? У кого хлопнуло-то?
— А ты догадайся с трёх раз! Кирилл-то ушёл, наверное, а Борька, скорее всего, опять в школу что- нибудь «стоящее» понёс! — Воскликнула Марина, проходя в квартиру подруги и захлопывая дверь. — Как бы мне не пришлось сегодня у тебя ночевать…
— Так что ты там говорила про парк аттракционов? — спросила Ольга.
Обе женщины скрылись в гостиной.
— … опять в школу что-нибудь «стоящее» понёс!
Наверху хлопнула дверь. Всё стихло, лишь где-то внизу кто-то продолжал упорно греметь мусоропроводом.
— Пошли, быстро! — Кирилл подтолкнул Борю в спину.
Проходя четвёртый этаж, они увидели трёх мальчуганов, которые возились около отверстия мусоропровода. Обернувшись, ребята, раскрыв рты, уставились на двух странного вида мужчин в необычной одежде и с рюкзаками за спиной.
— Первоходы! Шляются тут вечно, делать им нечего, — проворчал себе под нос Барбарис.
Психолог лишь подтолкнул его в спину:
— Топай, давай, ветеран!
Спустившись до первого этажа, друзья подошли к выходу из подъезда и, толкнув дверь, вышли на улицу. В лицо ударил порыв ветра. По земле барабанил дождь. Тяжёлые капли падали на серый асфальт, на автомобили, припаркованные неподалёку, стекали с листьев, колышущихся на ветру. Психолог и Барбарис глубоко вдохнули посвежевший воздух и, украдкой бросая перед собой болты, скрылись за пеленой дождя.
Никита Мищенко (Инквизитор)
СОВРЕМЕННЫЙ РОБИНЗОН
ИЛИ
НЕДЕЛЯ В ЗОНЕ
— Зачем ты это сделал, Шарик? — Я помахал пустой банкой из-под тушёнки перед лицом своего пса. — А что теперь мне кушать? Вот это?
Я достал из рюкзака давно окаменевший пасхальный каравай.
— Я не буду это есть, Шарик, потому что это не еда. Это уже раритет.
Пёс понуро опустил голову и, развернувшись, медленно поплёлся назад.
— Ну и катись! Как-нибудь без тебя проживу! — Я попытался откусить от каравая. А этот зуб всё равно шатался…
За полчаса, проведённых без Шарика, я серьёзно пересмотрел своё поведение. Походив вокруг каравая кругами, я осознал, что бриться не обязательно, потому что в бороде можно хранить пищевые крошки на «чёрный день». Женщина — не млекопитающее, а аномалия, так как войти в неё легко, а выйти без последствии — очень проблематично.
Собака — друг человека ровно до тех пор, пока не покушается на других человеческих друзей — холодильник, телевизор, диван.
Вскоре Шарик вернулся — со здоровой плетёной корзиной в зубах, которая была доверху наполнена едой и высококачественным алкоголем.
— Шарик, ты что, оазис нашёл? Или супермаркет ограбил?
Пёс вильнул хвостом и поставил корзину у моих ног. Я потянулся к пакету с картофельными чипсами, и в этот момент Шарик вместе с корзиной растворился в воздухе. Мираж. Пора заканчивать курить опиум…
Шарик не прибежал. Опиум закончился, а вместе с ним пропал телевизор с мультиками, Тётя Соня и хорошая погода. Как не стыдно, но стыдно становиться за то, что прогнал пса. С другой стороны, потом бы он прогнал меня.
Вспомнил, как учился в институте и подложил преподавателю фотографию его жены без косметики. У профессора сердечный приступ, у меня пара часов здорового смеха. Правда, на экзамене смеялся уже он.
Пытаюсь доконать каравай. Похоже, он превратился в артефакт, потому что стал хуже пахнуть и выделять специфический сок. Плачу, поскольку заканчивается вода.
Попытался спародировать ворону, чтобы заманить слепого пса. Прибежал кровосос. Дал подзатыльник и отобрал каравай. Вскоре послышался его душераздирающий рёв. Видимо, попробовал каравай.
Проходящие мимо монстры шарахаются от меня за километр — я окончательно оброс, перестал мыться из дождевых луж, почти забыл человеческую речь. По крайней мере, «синхропозатрон» и «менчендайзер» выговорить не могу.
Попытался вспомнить, как меня зовут. На ум приходит только «подонок безденежный» и «нищета пролетариарская». Нет, не надо было ходить к Сидоровичу.
Прибежал кровосос и избил так, что отнялись ноги. Не иначе как за каравай.
Пытаюсь ходить, но получается только под себя. Почему-то вспомнилось детство, когда верил во всё,
