— Олег? — моментально успокоился Артур. — Ну тогда все в порядке. Чего застыли? А ну становись! Равняйсь! Смирна! Равнение на меня, шагом… Арш! Ein… Zwei… Ein… Zwei… Нашу походную, запе… Вай! We all live in a Holy Avalon, Holy Avalon, Holy Avalon!
Одна британская группа середины двадцатого века наверняка бы удивилась, узнав, откуда к ним пришла мелодия знаменитого хита…
— Фух! — Зинаида Генриховна вытерла со лба пот. — Александра… — та уже несла стакан воды. — Абдер… — олигарх уже обдувал полотенцем. — Тяжело!
— Еще немного осталось! — подбадривал стоящий рядом Иннокентий Апполинарович. — Вы его уже почти уделали, еще один удар — и все — нокдаун и Моргот-аут! Бейте больше водяной стихией — у него хороший огненный удар, но воду он почти не держит! Выматывайте, у него уже скоро запас маны закончится… Молчи! Мне виднее! Раз говорю, что скоро, значит скоро! Вы его уже почти вымотали, осталось чуть-чуть поднажать — и все! Главное не сдаваться, а с воздухом осторожнее — он хоть и по огню, но ветром тоже может ударить. За Ваню — не волнуйся, он уже почти оклемался, все равно пули закончились и толку мало… Ну все, давай!
Поднявшись, верховная ведьма с новыми силами ринулась в бой, а ее место в «углу ринга» занял Шотландец.
— Воды… — Александра с новым стаканом была тут как тут, Абдерибаша тоже вовсю вентилятором работал, охлаждая волшебника от чрезмерного перегрева. — Палочка…
— Не волнуйся, треснувшая палочка работает лучше новой, — успокаивал Иннокентий. — Это парадокс, мы занимались его изучением — астральные потоки через разлом лучше концентрируются, главное не доломать до конца, но даже если так — ничего страшного. Вы его уже почти добили, Алли, у тебя ураган хромает — не бей им больше. Лучше Инферно — у тебя просто великолепно получается, когда Зиночка отвлекает, бей его Инферно, а лучше — вместе с Цунами. Вы его уже почти вымотали, один, ну максимум два удара — и все, он свалится. Вы молодцы, главное не сдавайтесь — у него маны чуть-чуть, буквально на несколько заклинаний. И не пугайся так землетрясений — мы на пятом этаже, тут сила земли намного меньше. А вот под огненный шар не подставляйся больше, когда он делает вот так — значит сейчас запустит! Сразу же пригибайся — не пытайся отразить, скользящим ты только силу зря потратишь. Ну все, с богом, давай!
Алли Гатор ринулся в бой, а в углу, на табуретке, уже Ирэн Ульсара примостилась.
— Иван?
— Жив твой Иван… Оклемается скоро… Тебе, малышка, ничего не буду говорить — ты и так все понимаешь. Посиди, отдохни, и давай. На магов надежды никакой, они только отвлекают, да и Максимка… Эх… Где моя молодость… Только на тебя, гнома и эльфа вся надежда — если не вы, даже не знаю, кто этого гада убить сможет…
— Может им тоже стоит отдохнуть? — глотнув воды, спросила девушка.
— Им-то? Боже упаси! Ты их по нашим, человеческим меркам не равняй. Не люди они. Другие — совсем другие. У тебя сердце доброе, но пойми — гному сутки подряд рубиться, что тебе в магазин сходить. Пусть воюет, а вот Максимка… Видишь, как он перед Настюхой своей выделывается? Ты, конечно, извини, не твое это дело… Подстрахуй, малышка? Он мой не просто сотрудник — он мой единственный друг, и еще… Ну, это не важно…
— Сын? — тут же предположила большая поклонница женских романов Ирэн, даром что наемная убийца.
— Внук… — горько вздохнул Скалистый, потрясенный ее проницаемостью, но не подавший вида. — Я сам об этом только недавно узнал… Дочка моя… Родила… Оставила… В детский дом… Он не знал родительской любви, это при живых родителях, при живом деде… Я как узнал…
— Не волнуйтесь, Иннокентий Аполлинарович! Я подстрахую!
Крохотка со своим мечом бросилась в бой, а место уже Настюха Рыжая заняла… Евстасьев горько вздохнул — ему было не легче, чем остальным. Убеждать всех по очереди, что они выигрывают фактически безнадежную схватку, находить для каждого единственные верные слова, давать советы, а для этого надо было еще все время следить за самим боем… Но права на ошибку Скалистый не имел, потому и молодой ведьмочке предстояло услышать сейчас его мудрые слова…
Бой в сто шестьдесят четвертой квартире продолжался. Моргот должен быть побежден.
Миг-29 — один из лучших военных самолетов двадцатого века, опередивший свое время. Двухмоторный истребитель четвертого поколения, пусть не оснащенный самой новой электроникой, самым мощным оружием, но не знающий равных себе по маневренности. Мечта любого пилота — и целое звено таких «мечт», базирующихся в Василькове, летит в бой. Очень странный бой — с неизвестным противником, о котором ничего не знают наземные РЛС, ничего не слышали ЗРВ, не определила автоматика КП ВВС. Лучшая из состоящих на вооружении ВСУ дивизия, в задачу которой в первую очередь входило обеспечение безопасности над столичным регионом, оснащенная самыми современными боевыми истребителями (построенных в конце восьмидесятых и переехавших сюда в 1993 из Мукачево), получила четкий приказ. Лететь на Киев, и ничего не бояться.
Странный приказ. Если первую часть еще можно понять — есть какой-то гипотетический противник, неизвестно откуда взявшийся, то вторую часть, ничего не бояться… Опытные боевые пилоты, которые, невзирая на недостаток полетных часов, могли считаться настоящими ассами, никогда прежде ничего подобного не слышали. Но субординация — это в армии святое, и раз начальство требует не бояться — значит бояться никто не будет.
Шестьсот метров — полный форсаж — двести двадцать километров в час — восемнадцатитонная машина отрывается от земли. Скорость триста. Четыреста. Пятьсот. Шестьсот. Тринадцать секунд — и тысяча сто. Еще десять секунд — полторы тысячи. С такой скоростью до Киева лететь даже не минуты — секунды. Васильков, считай, не соседний город, а пригородный район разросшейся столицы.
Четыре часа ровно — машины над городом. Никаких приказов не поступает — кружат. Баки полны, можно себе позволить просто полетать. Никаких фигур высшего пилотажа — военный пилот не может себе позволить выделывать такое без согласования с десятком разных инстанций, не имея полетного плана. Прецеденты были. Просто летать, и ждать. Бортовые радары ничего не видят — воздушная обстановка над Киевом, по их мнению, спокойна. Бортовые орудия молчат — вокруг свои. Разве что глаза подводят — пилотам кажется, что над городом, расправляя стометровые крылья, поднимается Демон. Не просто большой — размером с футбольное поле, крупнее любого Кинг-Конга, крылатый демон, с рогами и копытами, парит над берегами Днепра. На низких высотах — намного ниже, чем летают Миги, потому это, скорее всего, галлюцинация, вызванная кислородным голоданием. В радиопереговорах о демоне ни слова — никто не хочет показаться в глазах своих боевых товарищей сумасшедшем, потому что потом одна дорога — на пенсию по состоянию здоровья. Да и то после того, как пройдешь все круги ада, пока авторитетная комиссия не выяснит, кто человека с галлюцинациями за штурвал боевой машины допустил.
А глюки продолжаются. Теперь пилотам мерещится же не только демон — а и какой-то мужик, летящий на сверхзвуковой скорости параллельным курсом. Причем не просто летит, а и машет руками, будто пытается привлечь внимание пилотов — но те знают, что такого не может быть, и потому не реагируют. Но глюк оказался намного более навязчивым, чем казалось — скоро уже начались звуковые галлюцинации, и всем пилотам померещилось, будто у них в наушниках зазвучал чей-то голос:
— Ребята! Ау! Вы чего, ослепли и оглохли? Ну и кто таких за штурвал допускает — честное слово, руки бы повыкручивал… Ладно, ребята, я знаю, что вы меня слышите. И видите — хватит притворяться. Вас про меня предупредили? Нет? Бардак… Вот уж бардак… Короче, давайте знакомиться. Олег. Вас я знаю. Внимательно посмотрите на радары. Что-то видите? Нет. Теперь на землю. Видите? Да. Отключите к черту радары — вас они только отвлекают. Ваша задача — этого гада, нарушившего воздушное пространство нашей Родины, разнести к чертовой матери. Предупреждаю — он умеет летать и быстрее. Вице-король демонов, как-никак, третий после Азат-Тота и Ктулху… Все понятно? Приступайте, пока он еще не разошелся, а то нашкодит, противный… Нет, они точно глухие. Придется использовать командирский голос: а ну давайте!
И все пилоты, как один, не успев даже осознать, что и зачем они делают, потянули штурвалц на себя,
