Древнюю Библиотеку – это испросить вашего позволения. Я понимаю, что в этом дворце я бессилен, я понимал это, но я не стоял перед выбором, что мне делать. Я должен попасть в библиотеку – я могу попасть только с вашего разрешения – я пришел к Вам за ним. Зачем мне туда попасть – я думаю, что я уже рассказал. Я слишком высокого мнения о Вас, ваша божественность, чтоб предположить, что Вы могли меня не расслышать или не понять. – Халиф молчал, а потому ректор продолжил. – Я знаю, что такое нарушить многотысячелетний запрет, и, если бы у меня был выбор, скорее всего я бы держался подальше от этого дворца. Я знаю, что Вы, ваша божественность, не любите чужеземцев, и как Вам, так и мне лучше бы было этой встречи избежать. Но выбора у меня не было, а потому я тут и сейчас, и говорю то, что говорю.

– Умен ты, понимаешь ты, что жизнь такое есть. – Халиф надкусил яблоко. – Скажем мы тебе следующее – не имеет права стопа мага преступать порог Библиотеки Древней. Но знаю я, что благородна цель твоя, и вот что я прикажу – ты будешь сидеть тут, мы будем сидеть тут, а слуги наши принесут что прикажешь тебе. Будешь читать ты, пожелаешь что, но не в библиотеки стенах, а тут. И не будет запрет древний нарушен. Согласен ты?

– Согласен, – облегченно кивнул ректор.

Готовясь к встрече с халифом он не думал, что сможет не то что добиться своего, а и просто выжить. Но другого выхода для себя ректор действительно не видел. И теперь он приготовился к долгой и утомительной работе – найти черную кошку в темной комнате. Причем есть ли она там – не знала даже сама кошка.

* * *

Хоть эльфийский совет заседал уже третьи сутки подряд, окончательного решения принять он пока еще не смог. Шок первых часов, когда стало известно сначала про появление черного корабля, а потом про гибель целой пограничной заставы, так и не прошел. И некоторые особо горячие головы, которые и среди эльфов встречались не реже, чем среди людей, продолжали настаивать на немедленном объявлении военного положения. Однако менее радикальные мужи совета понимали, что это приведет к катастрофическим последствием – Новую империю не будет волновать, по какой причине напали эльфы, и нынешнему императору нужен только повод для того, чтоб ввести в Эльфийский лес своих егерей.

Однако в том, что Враг должен быть уничтожен, не сомневался никто.

Сколько бы еще длился совет – неизвестно, но в один прекрасный момент в зал совета вошел Й-Эрц- Кантариватимэль, глава гильдии магов. Традиционно в эльфийском обществе совет представлял исключительно светскую часть общества, и появление в совете мага, да еще и не простого, а главного боевого мага южной пограничной армии, было событием из ряда вон выходящим.

И только некоторые эльфы совета знали, что параллельно с их заседанием маги проводили свое, и, видимо, пришли сообщить свое решение.

Й-Эрц-Кантариватимэль дождался, пока его все заметят, официально представят и дадут слово. Выйдя на трибуну, он произнес предельно лаконичную не только по меркам бессмертных эльфов, а и по меркам очень даже смертных людей, речь.

– Враг и его приспешники должны быть уничтожены. Мы не должны, пока не должны, начинать войну с людскими странами. Потому вслед за теми, кто убил наших сыновей и дочерей подлым ударом в спину, отправился Эрц-Дингасиратэлион, мой лучший ученик. Ему была дана сила наших магов и открыт один из секретов Книги. Мы считаем, что этого будет достаточно.

Поклонившись, Й-Эрц-Кантариватимэль покинул трибуну и удалился из здания совета. На этом обсуждение можно было считать завершенным, и хоть определенные формальности длились еще какое-то время, эльфы мысленно оставили на своих врагах крест. Магам была вера, если маги сказали, что этого хватит – значит этого хватит. Тем более Книга – сборник эльфийских заклятий, на которых в свое время был наложен запрет за излишнюю даже по эльфийским меркам негуманность.

* * *

Интересно, что такое «гуманное отношение к врагу»? Сколько живу, столько пытаюсь это понять. Если есть враг, то его нужно уничтожить любыми средствами. Врагов можно предавать, можно причинять им любую боль, если это, конечно, в твоих интересах. Например, для запугивания. Или для других целей. А вот заботиться о враге… Этого я не понимаю. Когда он стал на другую сторону – он тем самым автоматически подписал себе приговор. А я всего лишь его исполняю.

Хотя другие люди почему-то считают иначе. Не знаю. Ну например, почему Нашта и Жеша после битвы с эльфами так косо стали на меня смотреть? Хотя нет, тут как раз все понятно. Постоянно я удивляюсь женской натуре. Ну хорошо, допустим, Тарас действительно в первый раз так близко видел так много крови. Случай с монстрами не считается, тогда умирали не разумные существа, а монстры. Ну хорошо, допустим, Тарасу действительно стало плохо, особенно при виде одной эльфийки, действительно симпатичной, убитой мною прямо перед ним. Хотя, странно, если бы я дал ей выстрелить в Тараса, как она и собиралась, вряд ли он был бы более довольным. Ну хорошо, Тараса я понимаю, кровь – для таких как он слабаков это страшно. Но почему, почему Жеша и Нашта, которые и сами умели и не боялись убивать, так внимательно его слушали? Они что, не понимали, что произошло? Прекрасно понимали. Так зачем же слушать эти сопли и вопли, какой я плохой, жестокий, как я посмел, ну и так далее? Тарас даже не вспоминал о выпивке, а целыми сутками ныл и жаловался на меня. И вместо того, чтоб врезать ему как следует, принцессы его утешали, успокаивали, при этом бросая на меня косые взгляды. Это что, тот самый материнский инстинкт, который заставляет женщину заботится о слабом и беззащитном? Ну тогда извините – если Тарас – этот двадцатиоднолетний увалень – слабый и беззащитный, то тогда я православный патриарх.

Ладно, в том, что он из моего мира, я уже убедился. Значит, это именно он слепой поводырь, и пока он не сделал свое дело – не помог мне одолеть Главного Злодея – трогать Тараса не будем. Хотя, когда я вижу таких нытиков, тряпок, а не мужчин – мне стыдно за наш пол становиться. Плачущая девушка – это даже немного эротично, ее хочется обнять, прижать к себе, утешить. Помочь, в конце концов. Но когда здоровый мужик начинает реветь и вешаться на шею двух хрупких девушек… Ненавижу Тараса. Не так, конечно, как вампиров, но все равно ненавижу. Даже не столько ненависть к нему испытываю, как какое-то презрение, презрение человека, который сам чего-то достиг, к тому, кто всю жизнь приходил на все готовенькое. Не знаю.

Кстати, меня волновал не только Тарас. По мере продвижения на юг меня все больше и больше беспокоил, как ни парадоксально, Баруш. Как признался в конце концов Хаддим Роккав, они с Барушем одного поля ягоды. То есть боги. Вот только бог, который не соображает, что в окружающей его реальности происходит… Ненавижу психов. Как и наркоманов, алкоголиков, и… Ну, я много кого ненавижу, это уже многие поняли. Вот только когда псих рядом – это бог, это уже совсем тяжело. Эх, ну зачем я послал Баруша за дровами… Теперь, боюсь, с воздуха место нашей тогдашней стоянки любой заметит, пол гектара леса вырубить… Заставь дурака богу молиться… А заставь дурака-бога что-то делать… Тяжело мне жить на свете. И за что такие испытания? Впрочем, как раз по поводу испытаний я не особо переживал – мне все еще было весело. Не насытил я пока дух приключений. И судьба не спешила расстилать предо мною красную ковровую дорожку.

А что она поставила у меня на пути – так это одну очень-очень нехорошую магию. Не злую, магия злой не бывает, а дурную. Мы как раз дошли до Тройной Точки, места, где сходятся границы Гор гномов, Новой империи и Демократической республики, как я почувствовал, что где-то совсем рядом вершится очень-очень

Вы читаете Помогите найти
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату