кто-нибудь позаботится, чтобы они не заметили лишнего…
Из папоротников высунулся монолитовец и оттащил Сержанта в ложбину. Вояка уже пришел в себя и стонал едва слышно.
Оказалось, что Долг владеет левой не хуже, чем правой. Голова Падлы мотнулась от сильного удара, из травы вынырнуло перекошенное лицо сталкера, злой взгляд упал на Рамира. Тот лег рядом и быстро прошептал, протягивая тэтэтшник рукоятью вперед:
— Ты прав, Долг, Сержант нарушил тишину и нарушил дисциплину, его надо наказать, стопудово, но пистолет — это громко, Долг, это громко.
Сталкер резким движением забрал оружие, с нижней губы упала капля крови: он прокусил ее, сдерживая рвущийся из груди крик.
— В следующий раз бери нож, — шепнул Цыган.
— Он нас подставил, — процедил сквозь зубы Долг. — Ты это понимаешь?
— Давайте помолчим, — буркнул Падла. — Может, не все потеряно.
— Вряд ли, — скрипнул зубами Долг, но замолчал.
Заткнулись и остальные, даже Сержант перестал стонать: «Нога, нога!» Ночная тишина повисла над холмами. Где-то далеко каркнула ворона — и снова ни звука.
Над вершиной показался черный силуэт. Военстал поднял «скар» и дал короткую очередь по месту, откуда донесся шум.
Сталкеров там уже не было.
— Бегом, бегом! — повторял Долг. — Военсталы бьют на поражение!
Туман, постепенно рассеиваясь, доходил до середины склона. В отрогах между холмами лежали глубокие тени, между вершинами были перекинуты деревянные мостки.
Военстал дал еще пару одиночных и опустил «скар». Подбежал второй часовой участка, его шаги прогрохотали над головами сталкеров, залегших в зарослях лещины в одном из отрогов.
— Сейчас передаст в караулку, разводящий приведет смену проверить, смена обнаружит разрыв колючки… — мрачно прошептал Долг.
— Не передаст. — Цыган вытащил из кармана штанов футляр из текстиля размером в половину мобильника, потянул за шлейку, показывая слабо светящийся экран маленького прибора. — Глушилка радиочастот. Я сразу включил, еще как к заграждению подошли. У них вообще связь должна быть херовая: Могильник под боком, кругом аномалии… Но если что-то и есть, то сейчас не работает.
— Тогда пошлют гонца, — еще больше помрачнел Долг.
Постепенно глаза привыкли к темноте, и Цыган стал различать окружающее. Сверху доносились голоса переговаривающихся военсталов. «…Доложить начкару…» — уловил он. Это же услышали остальные и одновременно подняли головы.
— Я пегехвачу! — Сержант вытащил нож.
— Куда?! — Долг схватил его за руку. — Ты контужен!
Цыган пожалел, что уже разобрал «винторез». Можно было бы залезть выше и снять часового, пока он топает к лагерю, — там кусты и тень от холмов, никто бы и не заметил. Хотя, конечно, оставшийся караульный будет начеку и может услышать даже тихий выстрел снайперки…
— Уже проходит. — Сержант дрыгнул ногой, ударенной трамплином. — Долг, это наш последний шанс.
Донеслись шаги: один из часовых двинулся по деревянному настилу в сторону реки — видимо, где-то там имелась лестница и можно было спуститься. Скрипнув зубами, Долг отпустил руку вояки:
— Действуй.
Сержант достал второй нож и с силой вонзил оба клинка в крутой склон. Подтянулся, скользя над аномальной травой-лезвиями, выхватил из ножен на лодыжке третий и ловко воткнул в склон выше, на второй встал ногой, первый вынул. И как паук, быстро и бесшумно забрался к перекинутому над сталкерами мостку. Собрал ножи, рассовал по ножнам, схватился за наклонные опоры мостка и исчез в его тени. Сталкеры замерли. Шаги часового прогрохотали по мостку и стали удаляться. Цыган подергал себя за мочку.
— Вот ловкий дьявол, — пробормотал он. — А я не додумался так залезть по этой чертовой штуке…
— Тихо, — прошипел Долг.
Лежащий на боку Падла с интересом рассматривал слабо поблескивающие в лунном свете травинки- лезвия, лежащие плашмя на склоне, покрывающие холм, как шерсть кожу животного.
— Это аномалия, что ль? — шепнул он Цыгану. — Впервой вижу.
Ботаник сидел съежившись, втянув голову в плечи, подобрав колени, чтобы ненароком не порезаться об аномальное растение, а главное — не дай бог не включить. Его мучили угрызения совести: он вспомнил о том, как погиб младший лейтенант Грыжа. Рядом лежал безучастный Кузнецов с автоматом наготове.
Сверху доносились тихие звуки; судя по ним, часовой ходил туда-сюда, не удаляясь от места возможного происшествия.
— Пока Сержант убирает часовых, мы могли бы обойти со стороны реки и незаметно перебраться, раз этот здесь топчется, — сказал Цыган на ухо Долгу.
— У нас практически не осталось времени, — едва шевельнул губами командир. — Как часто проверяются патрули? Когда обнаружат мертвецов на вышке? Надо идти. Падла, оставайся здесь, жди Сержанта…
Послышались торопливые шаги, приближающиеся со стороны Припяти, и сталкеры замолчали, подняв головы. Часовой возвращается? Разводящий со сменой? Сержант?
По доскам прогрохотали ботинки, по склону мелькнула тень. Часовой издал удивленный возглас и замолчал. Цыган заерзал от нетерпения, но долго ждать не пришлось: с мостка свесилась голова Сержанта:
— Эй, Падла, сюда! Помоги тело спгятать и вставай на кагаул! Чешите, пагни, у вас мало вгемени! Цыган снял с пояса последнюю веревку и закинул ее конец на настил:
— Прими, Сержант!
Глава 6
Они спустились по лежащей на склоне холма приставной лестнице ближе к берегу, предварительно изучив сверху базу.
Военный лагерь спит чутко, и всегда в нем есть те, кто бодрствует. На четырех вышках, стоящих по углам, горели прожекторы, жирные лучи света медленно ползали по территории базы и вокруг, выхватывая из темноты то дома, ангары и палатки, то усыпанную землей дорожку, куст или дерево.
— Кара минжа, они могут заметить, что на этой вышке прожектор не двигается, — шепнул Цыган Долгу. Тот напряженно кивнул. Действовать надо было очень быстро и незаметно.
Горел свет в окнах избы, она едва выступала за исследовательским модулем, но желтые квадраты на земле видно было хорошо.
Сталкеры ползком преодолели заросшее травой и кустами пространство между холмами и ближайшими строениями. Было около пяти утра, луна окончательно спряталась за набежавшими облаками. Цыган пару раз оглянулся, но часовых не заметил. Ему показалось, что он увидел мелькнувшую тень, и не понял, кто это был — Сержант или Падла.
— Где может быть караул? — тихо спросил Долг.
Цыган поднял голову, осматриваясь. Его не по-хорошему колбасило, зловещие мысли лезли в голову, неприятные воспоминания подбирались, он взмок. И чувствовал себя плохим мальчишкой, залезшим в соседский огород или в чужой карман, пойманным затем соседом и ждущим наказания от сердитой Ма. А Ма умела наказывать, надо отдать ей должное…
Он одернул себя, приказал: «Соберись, а то как на похоронах, честное слово, как будто в последний
