Грязно-тусклое солнце опускалось на мокрый бетон. Он смотрел на него, щурясь и мигая.
— Да, бывали времена, когда мы тратили на тебя массу слов, прошептал он, осознавая, что проснулся. — Однако все приходит к концу и теряет свой смысл.
Он перекатился на правый бок, чувствуя себя печальным и величественным.
Подушка спросила, что ему хотелось бы на завтрак. Он попытался придумать достойный ответ, но сдался и попросил то немногое, что устроило бы его желудок.
Скромным 'немногим' оказались мел и печенка, вымоченная в загаженной до краев дренажной канаве. Он плюнул на пол и перевернулся на левый бок, чувствуя себя уже менее величественно.
В конце концов он ткнул пальцем в радужный столб лучей.
— Соедини меня с пультом мыслеобразов. Сила пронзила его потоками безмолвной мелодии, и в ней смешались удары облаков, нити лунного света, похожего на шелк, и глубинные вихри океанских ветров, которые раскачивали заросли кораллов…
Сладко потянувшись и зевнув, он представил огненное поле времени, а затем скользнул на сотню лет вперед.
— Гора Атос и завтрак, — велел он скучающим тоном.
Под ногами возник скалистый утес. При виде бескрайних просторов Святилища на его губах появилась улыбка. Очистив стены взмахом руки, он создал панораму деревьев и холмов — пейзаж, напоминавший прежнюю Землю. Вдалеке за лесом сверкало море. (Неужели настоящее? Он пожал плечами.) Невидимый потолок превратился в голубовато-зеленое небо. Ярко-желтое солнце получилось жгучим и злым. Склон плавно опускался вдаль. Облачившись в усмешку и власяницу, он подернул горизонт мерцающим маревом.
— Слишком хорошо для царств Земли, — шепнул он бездонной выси. Приди, Люцифер!
Испуская запах смерти и окончательных приговоров, слева от него возникла безликая тень.
— Какая тоска! — со стоном признался он. Невыразительный голос звучал, словно из бочки:
— Смотри же на царствия Земли во всей их славе и силе. От начала веков владею я ими, но сейчас готов отдать простому человеку. Служи мне, и они будут твоими.
Он засмеялся:
— Ты шутишь, парень. Они и так мои. Я только что их создал — их и тебя. Это ты должен платить мне дань уважения.
Фигура задрожала и стала нечеткой.
— Нет, что-то тут не так, — сказал он с досадой.
— Преврати эти камни в хлеб, и я поверю тебе, — пропищала тень.
— Лучше в ветчину и яйца. Ты как? Позавтракаешь со мной?
— Спасибо, — прошуршал поблекший образ. Они сидели и говорили ни о чем, пока ему не стало скучно. Закончив завтрак, он разверз огромную пропасть и сбросил в нее весь ландшафт под гром и треск огня, чьи языки лизали небо.
— Катись-ка в ад, приятель! — воскликнул он с сытой отрыжкой. — Чем же мне заняться до обеда? Может быть, поплавать вместе с Одиссеем?
Когда он возводил великие башни Илиона и создавал макет огромной лошади, его зодческий труд был прерван звонком коммутатора.
— Послы дутиков просят разрешения войти, — доложил механический голос.
— Скажи им, что я занят.
Лошадь дрогнула, покрылась зыбкой рябью и исчезла. Башни начали крениться и оседать. Этажи проваливались друг в друга.
— О черт! Начать дезинтеграцию. Эти уродцы испортили мне все утро!
Он вернулся на кушетку, чтобы побриться, помыться и облачиться в свежую одежду. Пока манипуляторы подушки приводили в порядок его ногти, он рассматривал трехмерную проекцию существ, прозванных им дутиками.
Габариты альбиносов грубо соответствовали размерам человека. Под пушистой аурой проступали шаткие остовы, а телосложение напоминало три молочных бидона, поставленных на задницу бабуина, и два белоснежных секстанта. На бидонах и заднице виднелись толстые рудиментарные члены, похожие на сотню минутных стрелок, которые, подрагивая, отсчитывали свои часы.
Они стояли у входа и зевали симметричными жвалами, расположенными на макушках голов. Антенны стояли торчком, как пучки колокольчиков, и перечно-голубые лепестки открывались и закрывались в неизменном ритме систолы. Две масляные подушечки с мерцавшими кристаллами топазов процеживали мир в глубины мозга.
— Доброе утро, милые твари, — приветствовал он своих посетителей.
Дутики закружились на месте, выискивая источник его голоса.
— Вы не увидите меня, пока я этого не захочу. Зачем пришли?
Существа задумались над его вопросом.
— Чтобы убедить, купить, помочь, поговорить с тобой и уйти, прожужжал один из них. Он захихикал:
— Прошу прощения, но не могли бы вы повторить самое последнее слово.
Увидев их смущение, он со смехом крикнул:
— Ладно, входите! Входите!
Внезапно его облик изменился. Огромный дутик двадцати футов ростом отошел от кушетки и принялся за оформление декораций.
Когда он затемнил небо, поднял из пола зубчатые скалы и перегородил ледником почти все Святилище, арочные врата одной из стен, настроенные на особую частоту, раскрылись. Он сидел на парившей в воздухе огромной снежинке, и ледяные ветра рассекали воздух вокруг его трона, осыпая гостей ягодами снежной бури.
— Счастливого Рождества, — произнес он громовым голосом.
Дутики остановились на пороге. Третий акт Второй симфонии Сибелиуса вторил треску и стонам ледника, который медленно наползал на острые скалы.
— Неужели… — пробормотали существа.
— На самом деле я очень безобразный, — объяснил он. — Но мне хотелось, чтобы вы чувствовали себя легко и свободно.
Они стояли под ним и смотрели вверх.
— Как красиво, — прожужжал первый.
— Как будто мы попали домой, — прогудел второй.
— Кто ты, землянин? — просвистел третий. Рядом с ними забил фонтан, струя которого взметнулась на пятьдесят футов в воздух.
— Хотите выпить?
— Нет. Спасибо. Не можем: риск, неизвестная субстанция.
Он сделал еще один глоток. Струя фонтана втянулась по крутой спирали в небо и исчезла в вышине. Рядом с ним парила огромная капля коричневой жидкости, которую он посасывал через соломинку.
— Ваши тела очень неудобны в обращении. Вы не устали ими управлять?
— Ты считаешь, нам не хватает человеческих конечностей? — уточнило жужжание.
— Да. Вам приходится обходить все то, что можно перепрыгнуть. Ваши ноги похожи на снегоступы. Зачем вы пришли в мой мир?
— Мы пришли сюда, чтобы жить, — прогудел один из них.
— И даже не потрудились попросить у меня разрешения.
— Прости. Мы лишь недавно узнали о твоем существовании.
— Что же вам теперь нужно?
— Мы просим тебя покинуть этот мир. Сделай его безопасным для дутиков. Мы просим…
— Но это моя планета! Я владыка Земли!
— Да. Мы знаем. Мы хотели изменить здесь климат, но потом узнали о тебе. Зачем ты остался?
— А зачем мне куда-то уходить? Я — землянин. И то, что я последний, не лишает меня прав на планету. Моя обитель занимает около двадцати квадратных миль, но я могу идти, куда хочу. и делать все,
