– Не исключено. Как я сказал, все, что касается ее, затуманено в моем сознании.
– Итак, все достаточно ясно, – сказал я, – «делая поправку на снос». Спасибо, сэр.
И я отпустил его на отдых.
Позднее я вынул из потайного сейфа список агентов Элисона во Франции. Там, действительно, значился Дупин, Цезар Август Дупин. Был дан его адрес: Предместье Сен-Жермен, ул. Дюпо, дом 33, – а внизу – приписка: Совершенно надежен, первоклассный ум, хотя поэт и другие эксцентрические наклонности.
Позднее я сверил свои данные с капитаном Гаем, и он заверил меня, что «Эйдолон» раньше держала курс на Париж и теперь будет следовать в том же направлении. Во время своих сабельных упражнений я думал о Ван Кемпелене и его секрете. Должен был признать, что Энни вычислит его, и Грисуолд достигнет цели раньше меня. Когда, наконец, я окажусь с ним лицом к лицу, что я могу сказать? Эмерсон подошел сзади и начал копировать мои движения. Предпримет ли Грисуолд попытку выкупить секрет Ван Кемпелена? Или попытается добыть его силой? Скорее всего – выкуп. Даже если они заставят его работать под наблюдением, у него будет возможность их обмануть, так как процесс слишком сложен. Нет, им захочется добиться сотрудничества с Ван Кемпеленом.
Что можно предложить человеку, который умеет делать золото?
Хитро. Процесс, должно быть, требует дорогого оборудования, дорогих составляющих. Но дело не в этом. Грисуолд способен предложить ему то, что он захочет. Продолжая выполнять свои упражнения, я думал, насколько эффективным было для алхимика предложение стабильности золота на мировом рынке. С нравственной точки зрения это казалось довольно абстрактным. Я чувствовал, что не мешало бы знать побольше о возможностях Грисуолда. Но даже это… Предположим, что Ван Кемпелен имеет все необходимое и не поддастся на доводы Грисуолда?
Когда я натягивал рубашку, то попытался представить, как бы Сибрайт Элисон решил этот вопрос. Мне виделось, как он улыбается и без колебаний говорит: «Секрет умирает с человеком». Я, однако, не собирался никого убивать, чтобы сохранить цены на золото. Но что из этого выйдет?
Оказавшись снова в своей каюте, я открыл потайной сейф и просмотрел доверенные письма. Оказалось, что, если будет необходимость, я смогу располагать большими суммами наличных денег. И все же мне не хотелось, чтобы из-за Ван Кемпелена отношения между Грисуолдом и моим патроном приняли форму торгов. Проще всего было бы предвосхитить предложение Грисуолда. Я решил попробовать сделать это, представив его подлецом.
Теперь на сердце у меня было легче. Наконец-то я получил информацию и имел что-то вроде плана. День был ясный, тихий, солнечный. Я прогуливался по палубе.
Ветер нес корабль во Францию.
Сена медленно несла свои воды, извиваясь в юго-восточном направлении. И мы медленно шли вниз среди огромного множества других судов. Последнюю часть пути под свинцовым небом ноября мы проделали в сопровождении небольшого парового буксира. Деревья по берегам стояли голые, вода была серой. Трудно было сказать, когда начался день. Я давно уже стоял на палубе в темноте, и вокруг постепенно светлело, но настоящего восхода солнца не было. Мосты, ветряные мельницы, пробегающие мимо машины… Все больше и больше зданий открывалось взгляду: они становились выше, плотнее прижимались друг к другу…
– Еще несколько часов, мастер Эдди, и вы можете поупражняться в вашем «пале ву», – сказал Петерс. Я не слышал, как он подошел. Я огляделся в поисках его тени, но обезьяны не было поблизости.
Я покачал головой.
– Боюсь, что для этой цели я не достаточно хорошо оснащен. Вы были здесь раньше?
– Несколько раз, – ответил он, – по поручениям мистера Элисона.
– Вы знаете французский?
– Ну, и да, и нет, – ответил он.
– Что вы имеете в виду?
– Мой папа, как я сказал, волжером. Я нахватался немного от него, но остальное – жаргон, язык улицы. Я могу понять немного, но когда сам открываю рот в присутствии респектабельного господина, он тут же начинает узнавать, что тут что-то не так.
– Вы имеете в виду, что он начинает думать, что что-то не так.
– Нет, он начинает узнавать это.
– О.
Тогда он засмеялся. И я тоже. Но я был в недоумении.
В это же утро, ближе к полудню, мы достигли причала. В нос ударил запах пряностей, смешанный с запахом гнили, и еще прежде, чем причалить, мы почувствовали жизнь порта. Я сказал капитану Гаю, что мне надо отправиться в город сразу, как мы причалим, и что я взял бы Петерса с собой. Он согласился при условии, что формальности не займут много времени, предложив, однако, прежде подзаправиться. Итак, мы с Петерсом проследовали в салон, где, не спеша, позавтракали, пока корабль причаливал, а портовые власти проверяли документы.
Через некоторое время, когда сходни были спущены и крики команды утихли, капитан Гай зашел за нами.
– Эдгар, – позвал он. – Не могли бы вы пройти со мной? И захватите Петерса, пожалуйста.
Я уже готов был спросить, зачем, когда он перехватил мой взгляд и приложил палец к губам. Я кивнул, поднялся и последовал за ним. Петерс пошел следом, а Эмерсон, вынырнув из-под трапа, присоединился к нам.
Капитан Гай проводил нас в свою каюту, где невысокая стройная леди с темными волосами ждала нас. Она была привлекательна и одета со вкусом, но не вызывающе. Она, мягко улыбаясь, встала с кожаного стула капитана, чтобы участвовать в церемонии представления.
– Мисс Мари Роже, – начал капитан Гай, – агент мистера Элисона во Франции. Она ожидала нашего
