дать ответ, что же в точности произошло.
Просто что-то произошло.
Федеральная резервная система, Вашингтон, округ Колумбия,
21 марта 2081 г., 12.59 местного времени
– Ну что там еще? – рявкнул в трубку Мика Джордах, председатель Федеральной резервной системы США, когда ему наконец удалось до нее дотянуться. Чтобы взять трубку, председателю пришлось вернуться обратно к столу в тот самый момент, когда он, засунув руку в пальто, направлялся к выходу. И черт бы побрал эту штуку, то есть телефон, естественно, а не пальто и не дверь.
– Господин Уолтерс звонит из Нью-Йорка, сэр, – смущенно ответила секретарша.
– М-м, могу я потом перезвонить? Я уже и так опаздываю на ленч совета директоров и в самом деле…
– Он сказал, что это очень срочно, сэр.
– Черт. Ладно, соедините меня с ним. Но сначала скажите, что у него всего две минуты.
– Да, сэр.
– Джордах! – Голос Питера Уолтерса, председателя Биржевого банка Нью-Йорка и одного из коммерческих клиентов Федерального резерва, слышался в трубке с необычайной ясностью, как будто он находился в соседней комнате, а не за двести с лишним миль. – Что это еще за «две минуты»? У нас очень серьезная проблема, и без тебя не обойтись.
– Питер, ну что там еще могло стрястись? Мне в самом деле надо бежать на важную…
– Вся система рухнула. Мы потеряли около трех триллионов долларов из-за электрического удара, и это только мой банк. Три триллиона! Все без остатка. За последние пять минут. И убытки продолжают расти.
Джордах замер, как током пораженный.
– Т-ты сказал, т-три т-триллиона?
– Да. Так что, теперь у тебя найдется время?
– Я в твоем распоряжении. А в чем причина, это что, компьютерный сбой?
– Нет, дело не в этом, хотя компьютеры пострадали тоже. Какой-то электромагнитный импульс, похожий на взрыв огромной водородной бомбы, выбил все телефонные звонки, принимаемые и посылаемые из Нью- Йорка. По крайней мере так мне сообщили специалисты. Пострадал мой банк и еще пять сотен прочих. Все деньги, находившиеся на тот момент в передаточных каналах, превратились в дым. Все средства автоматической клиринговой системы – тоже. Более того, мы до сих пор терпим ежеминутные убытки порядка… вот цифра – четыреста миллиардов долларов минута.
– Что?! Разве твои люди не смогли сразу выключить систему?
– Мика, ты знаешь, когда в потоке одновременно находится порядка двух миллионов счетов, то это проще сказать, чем сделать. Только чтобы сбить скорость кредитных операций и трансфертов фондов в конце рабочего дня, требуется около часа. Не забудь, что необходима генерализация, проверка и очистка. Если происходит такое чрезвычайное событие, на быстрый результат рассчитывать не приходится.
– У тебя, конечно, сохранились записи, – заметил председатель резерва. – Что входило, что выходило… разве не так?
– Ты серьезно? Ты что, имеешь в виду записи на бумаге или двойные файлы?.. Мика, сколько лет ты работаешь на этом месте? Мы говорим не о металлических изделиях или мешках из пластмассовых волокон, а о реальных деньгах! У них нет физического воплощения, это куски информации, электрические заряды в компьютере или где-то в стратосфере. Если бы мы делали дубликаты, то это были бы реальные банкноты, согласно постановлению Пламбера и «Бэнк оф Америка». Наверняка ты знаешь все это. Что приходит, то приходит. Что уходит, соответственно, то уходит, а нам остается то, что в середине. Вот почему я тебе звоню. Мы, то есть мой банк, хотим получить от тебя ответ, изменит ли Федеральный резерв количество поставляемых денег, чтобы покрыть эти невосстановимые расходы. Мика, мне сегодня надо знать «да» или «нет», поскольку, потеряв три триллиона, я должен выдержать серьезный разговор с вашими инспекторами прежде, чем закроется вечером телеграф.
– Питер, я не могу сказать тебе сейчас.
– Плохо, Мика. Ты знаешь – это катастрофа. Если вы умоете руки, то серия банкротств неизбежна. Представь Мгновенное Черное Воскресенье в квадрате, когда люди будут выбрасываться из окон, и все такое прочее.
– Ты знаешь, что я не могу решиться на такую переоценку самолично, – запротестовал председатель, – так нельзя. Сначала мне нужно будет обсудить возникшую ситуацию с советом директоров. Если все так, как ты говоришь, то пострадали и международные связи. К примеру, мне придется связаться с Гелеро из Евробанка, чтобы скоординировать усилия.
– Только не трать слишком много времени на это, Мика. И помни, что люди в прямом смысле слова умирают.
– Питер, уверяю тебя, что все сделаю так быстро, насколько возможно… Да, кстати, если все лучевые каналы связи отказали, как ты сумел мне дозвониться?
– А-а… Около года назад мы взяли в аренду одну из старинных волоконно-оптических наземных систем, просто на случай, подобный нынешнему. Конечно, больших денег мы с этого не имеем, но все же…
– Понял. Могу я попросить воспользоваться этой линией на случай, если катастрофа и впрямь глобальна?
– Мика, в любое время, – заверил его банкир.
– Я свяжусь с тобой.
– Надеюсь, скоро.
– …Марджери, соедините меня с президентом Евробанка. Я знаю, что они уже закончили работать, но, может быть, удастся позвонить ему домой или куда-либо еще.
– Да, сэр… Все атлантические каналы связи заняты, сэр.
– Ладно, тогда испробуем другой вариант. Попробуйте соединить меня с господином Йошу из Нихонского Центрального банка, с ним мне тоже надо переговорить.
– Одну минуточку… Эти каналы тоже заняты. Что мне делать?
– Гм-м… И информационные, и телефонные?
– Заняты все каналы.
– А спутниковая связь?
– И она тоже. Извините, сэр.
– Хорошо. Попробуйте выйти на связь через часик, ладно? Ну а я пока отправлюсь на ленч с моими директорами и посмотрю, что они могут мне сказать.
– Хорошо, сэр.
Штаб-квартира провинциального аудитора,
Гонконгская биржа, 11.31 местного времени
– Господа, наш рынок более не существует, – подвел итог Роджер Фредерикс, провинциальный аудитор Британской Колумбии.
Представители администрации Гонконгской биржи невесело глядели друг на друга. Этан Вонг, простой техник и самый последний в списке руководящего персонала, тихонько сидел в уголке.
– Более тысячи пятисот участников торгов находятся в состоянии, близком к каталепсии, – продолжал далее Фредерикс, – тысячи метров кабеля и обмотки сгорели. Четыре телепорта со всеми внутренними системами охраны сгорели дотла, и, в довершение ко всему, между небом и землей повисли около тысячи четырехсот прерванных денежных операций. Суммы мы можем только предполагать, а точное количество
