Я стал упиваться своими мечтами. И уже видел поверженного, жалкого врага, просящего пощады. Я еще не знал, что сделаю с ним. По крайней мере мне казалось вполне справедливым унизить его так же, как он унижал меня. Тлетворное влияние этого человека сказалось и на мне. Жестокость и несправедливость заразительны.
«Он будет приносить мне устриц, лазать на пальмы за орехами, а жить станет вон в тех камнях, как павиан в зоопарке». Я захохотал, представив его оборванного, заросшего рыжими волосами, грязного, прыгающего на четвереньках среди камней.
За спиной хрустнул песок, я вскочил. Ласковый Питер подкрался ко мне под шум прибоя и стоял в трех шагах:
– Устал? – спросил он с фальшивым участием.- Не мудрено. Ночь была нелегкой.
– Не очень, я уже хорошо отдохнул,- ответил я, вскакивая.
– Вижу. Тебе даже смешно. Это хорошо. Не будем падать духом, мой мальчик.
– Не будем, герр капитан.
– Похвально… похвально. Постой. Все-таки в чем причина твоего веселья?
– Я смеялся над собственной глупостью.
– Нет, нет, постой. Устрицы подождут. В чем же ты находишь ее… свою глупость, в данное время?
– Я хотел отнять у вас пистолет.
– Да, это покушение с негодными средствами, и если ты так думаешь, то здесь нет глупости, а только благоразумие. Ты радуешь меня, Фома. Все же представ, что твой план удался, что бы ты сделал со мной? А?
– У меня не было никакого плана. Просто мне стало обидно, и я подумал, Что, если бы «вальтер» был у меня, вы бы не так грубо обращались со мной.
– Так, так. Возможно, у тебя и не хватило бы духу продырявить меня, но могли случиться непредвиденные обстоятельства, и дырки появились бы в твоем черепе. Ха-ха-ха! – Он захохотал так добродушно, что невольно улыбнулся и я.- Хватит веселиться, надо подумать и о хлебе насущном, в данном случае – об устрицах. За дело, Фома!
Я брел по колено в воде. Жизнь кишела у меня под ногами. Мелкие крабы сновали по дну, мальки хватали за икры, все камни были густо покрыты водорослями и раковинами разных видов и окраски. Здесь были двустворчатые и спиралевидные моллюски, морские звезды, но устриц не попадалось. Я медленно двигался, стараясь не наступить на морского ежа.
Ласковый Питер шагал по берегу, наблюдая за, мной и что-то недовольно ворча себе под нос. Наконец он остановился и, повелительно махнув рукой, спросил:
– Долго мы так будем бродить? Неужели в этом аквариуме не найдется дюжины приличных устриц?
Я ответил, что пока не встретил ни одной.
– Ты или лжешь, как всегда, или задумал уморить меня голодом, или понятия не имеешь об устрицах.
Держась своего плана, я как можно хладнокровней описал ему внешний вид и вкусовые качества этого моллюска и в заключение предложил перенести поиски в лагуну.
– Хорошая мысль. Но не уходить же нам отсюда с пустыми руками. Давай, что там есть.
Я стал бросать ему мидий, гроздья морских желудей, улиток. Улитки ему понравились. Разбив хрупкие раковины, он проглотил несколько жирных слизняков и сказал:
– Вполне съедобное блюдо, хотя улиткам далеко тдо устриц. Идем к лагуне и не забывай про дистанцию. Закон остается в силе. Первый закон белого человека на этом паршивом острове. И надо сказать, что он принес свои первые благотворные результаты.- Он подмигнул и осклабился.- Законы определяют права и обязанности членов общества. С виду ты как будто понял свои обязанности – служить мне, и только мне. Что же касается твоих прав, то… Я еще подумаю над этой проблемой. Ты почему не смотришь мне в глаза? Все еще не выкинул из головы бредовую мысль укокошить меня?
– Мне это еще не приходило в голову.
– Не может быть. Хотя это вполне логично. Несмотря на всю мягкость, с которой я относился к тебе, ты должен был сделать попытку, жалкую притом, разделаться со мной. Ничего не поделаешь, такова природа человека, даже такого неполноценного, как ты. Ну что стал! Брось камень. И запомни, тебе не разрешается брать в руки тяжелые предметы – ни камни, ни палки, конечно, без моего разрешения. Ну что стал! Марш!
Я побрел, как невольник. Он шел за спиной и бубнил, явно стараясь запугать меня, лишить силы к сопротивлению. Все это стало для меня ясным много позднее, но тогда, чувствуя дуло пистолета, направленное мне в спину, я пережил скверные минуты.
– Запомни раз и навсегда,- говорил он тихим, зловещим голосом,- тебе никогда не одолеть меня. Даже не будь у меня оружия. Я убью тебя ударом кулака. Задушу.
Несколько шагов он прошел молча, затем, вздохнув, продолжал:
– Не знаю, что удерживает меня всадить тебе пулю в затылок и раз и навсегда избавиться от тревог и волнений. Может быть, ты ответишь мне на этот загадочный вопрос?
– Вам невыгодно меня убивать.
– Почему?
– Тогда вы останетесь без устриц и будете есть гнилые орехи.
Он захохотал и сказал:
– Проклятый щенок, ты близок к истине. Но помни, что твоя жизнь в хрупком сосуде и ты держишь его в руках, смотри не споткнись.
Предупредив меня, Ласковый Питер сам грузно шлепнулся о землю. Я стоял и, забыв об опасности, смеялся, глядя, как он силится освободить ногу от цепкого корня кустарника. Был миг, когда он в ярости рвал корень и рукоятка пистолета была обращена в мою сторону. Несколько секунд решительности, и все бы изменилось. Мне тогда не надо было бы вскорости рисковать жизнью, но смех расслабил мою волю, уж больно комичен он был в своей нелепой ярости : рыжий, грязный, трясущимися руками рвавший корень, когда можно было просто вытащить из-под него ногу.
Вскочив, он набросился на меня и ругал до самой лагуны.
Сколько мы ни бродили по берегу лагуны, нам не удалось обнаружить устриц. Дул ветер, поверхность воды сморщилась, и только временами удавалось разглядеть дно.
– Проклятые моллюски, они уморят меня с голоду,- ворчал капитан. Внезапно он остановился, поднял раковину. Внутренняя ее часть была покрыта розовым перламутром.- Жемчужница! В этой луже есть жемчуг. Как ты смотришь на то, чтобы заняться ловлей жемчуга? В этих местах попадаются экземпляры стоимостью в несколько десятков тысяч долларов. Ты не против заработать одну-другую тысчонку? Деньги тебе нужны. Имея тысячу долларов или фунтов, ты можешь начать своё дело в Австралии, Южной Америке или здесь в Океании! Откроешь торговлю каким-нибудь барахлом для туземцев или лучше всего бар. Пиво здесь пьют все. Эх, выпить бы сейчас бутылочку из холодильника. Проклятый У Син! Негодяй, все отправил на дно.- Капитан побагровел, воспоминания о штурмане всегда приводили его в ярость.- Ну, раздевайся – и за дело. Сезон добычи жемчуга уже начался; ни сегодня-завтра сюда могут нагрянуть банды промышленников, и они все выудят у нас из-под носа. Выбирай раковины побольше, ну, с богом, мой мальчик, ты получишь приличную долю из доходов нашего предприятия.- Он оживился, глазки его засверкали. И странное дело, его азарт передался и мне. Конечно, я не думал о наживе, мне просто, захотелось достать раковину с жемчужиной, по крайней мере, величиной с крупную горошину. Я стоял и смотрел в глубину, представляя, как я орудую там, на дне. Я еще думал, что добыча жемчуга притупит его осторожность, и тогда…
Мое раздумье капитан расценил по-своему:
– Я не думал, что ты так труслив. Боишься нырнуть на какие-то пять-шесть метров?
Глубина была гораздо больше, я это видел, нырять я умел и любил плавать в глубине с открытыми глазами. И все же первая попытка не удалась, наверное, я сильно волновался и, едва коснувшись дна, задыхаясь, стал подниматься на поверхность.
– Неплохо для первого раза,- оказал капитан, изобразив на лице улыбку,- совсем неплохо, мой мальчик. Отдохни пару минут, затем несколько раз поглубже вдохни и вот возьми камень, с ним ты без труда достигнешь дна, так поступают все ловцы жемчуга. Не надо тратить лишних усилий. Затем камень оставишь
