фразерство. Крестьяне способны на многое, шляхта – ни на что. Уж больше не причиняют мне боли, не приводят в бешенство суждения этих людей, я их не записываю, – настолько они ничтожны. Возможно, что аристократия никогда не исчезнет, как утверждает пан 3. Но наша аристократия для народа, для духа времени вредна, и… нужно, наконец, сказать открыто эти страшные слова, слова боли и сожаления – роль ее в жизни народа, в истории Польши такова же, что и роль царизма. Еж, Еж, старый наш отец, до чего же мы дожили! Ты неправду сказал, что «с польской шляхтой – польский народ»… Твои иллюзии порождены были любовью к родине, которую любим и мы, – и ради этой любви ты поверил в ложь «слияния шляхты с народом» – и нас, верящих в тебя, повел за собой… А куда мы пришли? Теперь или стать социалистом, или запить – нет на этой земле иных путей. Разве только закрыть на все глаза и вслед за Сенкевичем пойти «воодушевлять сердца». Какие сердца, чьи? Кто тут жаждет воодушевления, кто не проклинает имени родины, кто ею живет? Последовать Прусу, поверившему в нечто еще более уродливое, чем социализм, – в свободно конкурирующий политический либерализм, в создание капитала, с помощью которого можно облагодетельствовать массы милостыней архиволшебных господ Вокульских? [109] Ах, довольно…
Комментарии
Публикуемые в настоящем томе избранные места из дневников Жеромского составлены по изданным в Польше в трех томах дневникам писателя. Жеромский вел дневник в молодости на протяжении ряда лет (1882–1891). Всего дневник насчитывал 21 тетрадь, 6 из которых не сохранились. Дважды дневник терялся – первый раз при жизни писателя в его родном городе Кельцы и второй раз во время войны: рукопись дневника была вывезена гитлеровцами из Национальной библиотеки в Варшаве, где хранилась после смерти писателя. Позднее дневники Жеромского были разысканы в Австрии советской репатриационной комиссией и в 1945 году возвращены в Польшу, где впервые опубликованы.
В дневнике, охватывающем почти десятилетие жизни писателя, отразилась напряженная, духовно насыщенная жизнь молодого Жеромского. Из всего многообъемного и чрезвычайно интересного по содержанию материала дневников в настоящем разделе представлены лишь некоторые записи, в которых, как правило, затронуты проблемы, наиболее сильно волновавшие Жеромского. Дневниковые записи поражают своим разнообразием: здесь и подробнейшая хроника повседневных событий, и отношение Жеромского к явлениям общественной жизни страны, мысли и чувства, вызванные горячим желанием найти свое место в освободительной борьбе народа, раздумья о задачах и общественной роли искусства, впечатления от прочитанных книг, посещений театров, музеев. В то же время дневник является как бы рабочей тетрадью, в которой Жеромский делает выписки из художественной и политической литературы, куда вносит планы, иногда наброски будущих произведений.
Перевод выполнен по польскому изданию: Стефан Жеромский, Дневники (т. I 1882–1886 гг., Варшава, 1953; т. II 1886–1887 гг., Варшава, 1954; т. III 1888–1891 гг., Варшава, 1956). Имеющиеся в этом издании подробные комментарии Е. Кондзели частично использованы при составлении примечаний.
Примечания
1
2
3
Жеромский в гимназические годы очень много писал (в дневнике за 1882–1886 гг. можно насчитать около 80 названий его юношеских произведений, – написанных «на школьной скамье, а вернее – под ней», – эпопей, драм, трагедий и романов). Произведения эти не сохранились, за исключением нескольких стихотворений, в том числе двух, напечатанных в 1882 г. в журналах («Песнь пахаря» и перевод лермонтовского «Желания»).
4
5
6
7
Жеромский уже в младших классах гимназии вынужден был давать уроки, а после смерти отца (22 сентября 1883 г.) он репетиторством зарабатывает себе на жизнь.
8
9
Имеется в виду верноподданническая книга: Худзяк Матвей «Пребывание их императорских величеств в Привислинском крае в днях с 27 августа по 14 сентября 1884 г., рассказ народного учителя» (Варшава, 1885).
10
11
