сами выбираем капитанов? Не бывать этому! Мы все уйдём с тобой! Пусть сеньоры одни воюют с еретиками! — Стрелки дружно подняли вверх оружие.
Не ожидавший подобной солидарности, Амброджо изумлённо смотрел на солдат. В их грубых, жестоких лицах он вдруг увидел такое, о чём никогда не подозревал.
— Что я слышу, дьяволы? — Голос капитана дрогнул. — Неужели вы готовы отказаться от добычи и уйти со мной?
— Уйдём все до единого! — Воины ещё теснее обступили предводителя.
— Тогда нечего терять время! — сказал Амброджо. — Пока бараны слушают ослиные проповеди, надо убраться подальше из этого хлева. Собирайте пожитки, и чтоб через пять минут все были готовы.
Капитан и солдаты двинулись к монастырским воротам.
— Постойте! А как же наши?
Громкий возглас заставил толпу остановиться. Все обернулись к бородатому стрелку в кольчуге, всё ещё державшему окровавленный обрубок.
— В самом деле, — растерянно произнёс молодой арбалетчик, — нельзя же оставлять их на погибель!
— Модесто прав!.. Мы не можем уйти, не выручив своих! — послышалось со всех сторон.
— Не оставаться же тут, — возражали другие. — Раз барон не стал слушать капитана, надеяться не на что.
— А если отбить их, пока сеньоры в церкви, — смело предложил один из солдат.
Несколько стрелков поддержали этот план.
— Отбить-то отобьёшь, да далеко ли уйдёшь, — запротестовали остальные. — Конница всё равно догонит.
— К тому же они заперты у конюшен, — заметил кто-то. — Там вокруг одних тирольцев сотни две да рядом стоят швейцарские наёмники.
Это известие окончательно смутило солдат. В молчании повернулись они к предводителю.
— Эх, черти, заварили кашу, сам дьявол не подскажет, с какого конца расхлёбывать. — Амброджо Саломоне наморщил лоб и зорко посмотрел вокруг. — Вот что, молодцы, есть один лишь способ спасти этих дураков: надо, пока не поздно, столковаться с тряпичниками.
Идея капитана пришлась по вкусу.
— Ей-богу, ловко придумано! — зашумела толпа. — Мы разом покончим с бароном и освободим наших.
— Заодно возьмём в плен рыцарей. За них можно будет получить хороший выкуп.
— Жаль только, придётся делить его с патаренами.
— Зато не придётся штурмовать Гаттинару — рисковать шкурой ради мужицкого тряпья.
Приунывшие было стрелки повеселели.
— Что, братцы, разве я не говорил — у нашего капитана золотая башка! — ликовал молодой арбалетчик. — Вот будет славная охота: вместо тощего подсоска затравим красного зверя!
— Кстати и бенедиктинцев потрясём.
— То-то пойдёт потеха, когда доберёмся до их погребов. — Солдаты радостно потирали руки.
— Ну, цыц, орлы! Рановато раскудахтались! — рявкнул Амброджо, заставив всех умолкнуть. — Прежде чем болтать о мясе, надо свалить оленя. Прикусите-ка язык, и марш к стоянке. В полночь я вернусь. Ты, Модесто, останешься за меня, да смотри, чтоб эти индюки не спугнули дичь.
Стрелки повиновались и, притихнув, последовали за воином в кольчуге.
Капитан, взяв с собой двух солдат, направился в противоположную сторону.
Ночной бой
Вечерние тени окутали горы. Лёгкий ветер пригнал от реки туман, покрыв сероватой пеленой окрестные поля. Неясный свет нарождающегося месяца освещал вершину холма. Под шалашами и навесами на охапках мха и сухих листьях, не снимая лат, спали воины. У костра бодрствовали часовые.
— Ты говоришь, Паоло, что встретил в Гаттинаре башмачника Сильвано? — опираясь на секиру, произнёс могучий человек в поблёскивающих под рваным плащом стальных доспехах.
— Я сам провожал его к Дольчино.
— Какие же вести привёз Сильвано?
— Он приехал предупредить. Отряды савойского принца уже в Казале. Через пару дней штурмовые повозки будут здесь.
— А что слышно от наших в Алессандрии? Скоро ли там поднимутся?
— Им сейчас приходится туго: кто-то предал общину. По всему Монферрато идут аресты.
Лонгино Каттанео опустил голову.
— Плохо дело, ждать подмоги неоткуда.
— Разве бог поможет, — вздохнул один из братьев.
Снизу, со стороны монастыря, донеслось трёхкратное уханье выпи. Услышав сигнал, сидевшие у костра вскочили на ноги.
— Спуститесь за насыпь! — поднимая секиру, приказал старейшина.
Несколько человек, схватив оружие, скрылись в темноте. Через минуту они вернулись, ведя перед собой трёх незнакомцев.
— Что за чёрт! — воскликнул Лонгино Каттанео, всматриваясь в идущего впереди. — Кажется, тот самый главарь стрелков, доставивший нам столько хлопот своей палицей.
— У тебя крепкая память, приятель, — подходя к костру, дружелюбно улыбнулся Амброджо Саломоне. — Только ведь и я не забыл твоей секиры. Не будь на моей шкуре этого доброго панциря, не уйти бы мне живым из последней схватки.
— Значит, я не ошибся, ты предводитель подлых наёмников, что помогают верчельским сеньорам.
— Но, но, выбирай выражения, — миролюбиво возразил капитан. — Неизвестно ещё, много ли им будет пользы от нашей помощи.
— Что ты хочешь сказать? — удивлённо спросил апостольский старейшина.
— Хочу сказать, не следует раньше времени ругать союзников.
— Ты собираешься стать нашим союзником? — Лонгино Каттанео пристально посмотрел на пленника.
Не моргнув глазом, капитан стрелков разгладил рукой бороду и спокойно сказал:
— Я пришёл, чтобы провести вас в монастырь и вместе с моими людьми напасть на этих баранов.
— Но чем ты можешь доказать, что не предашь нас?
— Разве то, что я здесь, не доказательство? — невозмутимо ответил Амброджо. — Или полагаешь, я сдался в плен, испугавшись твоих молодцов? — Капитан презрительно окинул взглядом конвоиров. — Спроси лучше моих стрелков, почему им вздумалось быть вашими союзниками.
В сбивчивых выражениях два других пленника поведали о случившемся. Выслушав их, братья отошли от костра и стали совещаться.
— Похоже, они говорят правду, — пробормотал Лонгино Каттанео. — Надо рискнуть, в нашем положении выбирать не приходится.
— Грех упускать такую возможность! — подхватил Паоло. — Да и что мы теряем? Даже если они решили выманить нас отсюда, всё равно лучше начать бой сейчас, чем ждать, пока подойдут савойцы.
Последний довод окончательно склонил старейшину.
— Хорошо, капитан, мы принимаем предложение. Но помни: если ты обманул нас, второй раз от моей секиры не уйдёшь.
— Отлично! — обрадовался предводитель стрелков. — Ещё одно маленькое условие, и дело можно считать улаженным.
