— Но что там? Наши отступают!
Отец Фаустино приоткрыл створки жалюзи и торопливо закрестился.
Со стороны монастырских ворот быстро надвигался конный отряд. Впереди, врубившись в боевые порядки верчельцев, сражался всадник в белом плаще. Его широкий двуручный меч сверкал в воздухе, нанося и отражая бесчисленные удары. Закованный в броню конь уверенно приближался к паперти.
— Всё кончено, — прошептал приор, падая на колени перед распятием. — Это Дольчино!
— Идём! — отшвырнув в угол пустую бутыль, решительно сказал испанец. — Не то придётся драться в стенах храма.
Оба рыцаря поспешили к выходу.
Через несколько минут солнце позолотило багрянцем вершины гор. И, будто приветствуя наступление нового дня, почти в тот же миг победно зазвонил большой колокол Донны ди Радо. Знамя верчельского кондотьера пало вместе с последними крестоносцами.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
К своим
Косматая низкорослая лошадь неторопливо везла повозку вдоль Сезии. Дорога то подходила почти к самой воде, то круто поворачивала в сторону, петляя среди густых зарослей. Милано Сола, опустив вожжи, вырезал деревянную ложку. Анжела, его четырнадцатилетняя дочь, с любопытством посматривала вокруг, улыбаясь яркому весеннему солнцу.
Никогда ещё не уезжала она так далеко от дома, не видела столько нового. Утром отец показывал ей Варалло. Какие там большие дома, какие красивые храмы. Неужели в низине много таких городов? Как велик божий мир! Два дня они в пути, а реке и горам нет конца. Скоро впереди покажется Гаттинара. В последнее время все только и говорят о ней. Там их ждут Марина и Джуффреди.
Анжела радовалась предстоящей встрече. Наконец-то она вновь увидит сестру и брата и, конечно, тех, кто приезжал зимой в Кампертоньо. Особенно ей запомнился Паоло. У него такой грустный взгляд. Верно, оттого, что его отца сожгли на костре… А Дольчино — какой удивительный человек! Недаром его считают пророком. Когда он рассказывал о будущем, даже у старого пастуха Адриано разглаживались морщины. Но больше всех понравилась ей Маргарита, она такая красивая. А как ловко умеет ездить верхом, разжигать огонь, справляться с любым делом. Говорят, эта храбрая женщина владеет копьём лучше многих воинов. Вот стать бы такой!
На миг Анжела представила себя на коне, несущемся навстречу опасности. Стало страшно. Видно, недаром брат звал её трусихой.
Повозка нагнала группу крестьян, бредущих обочиной с котомками за плечами.
— Куда путь держите, добрые люди? — окликнул их Милано Сола.
— Туда же, куда и ты, — послышались голоса. — Здесь одна дорога: на Гаттинару!
— Кладите пожитки, — придерживая коня, предложил возница. — Верно, из дальних мест?
— Из долины Строна, третий день добираемся, — охотно отозвался один из путников.
— А мы с верховьев Сезии, к своим едем.
— Теперь Гаттинара своя стала.
— Даже из-за гор сюда бегут люди. Недавно я встретил пятерых. Искали дорогу. И говорить-то по- нашему не могут, знают лишь два слова — Дольчино и Гаттинара.
Раздались удивлённые возгласы:
— Должно быть, швейцарцы!
— Или германцы с Верхнего Рейна!
— А может, рудокопы с Монте Ферро!
— После разгрома крестоносцев отовсюду народ потянулся!
— Скоро сеньорам везде конец придёт. Ходят слухи, что Дольчино готовит поход на Рим.
— Говорят, здешние дворяне бежали в Новару и Верчелли.
— Ещё бы, братья разбили их войско. Папская армия почти вся уничтожена. В бою у Донна ди Радо взяты в плен сотни рыцарей.
— Что же с ними сделают? — поинтересовался Милано.
— Да уж без хорошего выкупа не отпустят. А пока, чтобы даром хлеб не жрали, потрудятся на полях общины. Почему бы и господам не покопать землю? Пусть привыкают, не всё воевать да людей грабить.
— Дольчино приказал не кормить тех, кто отказывается работать.
Впереди на дороге появился конный отряд. Милано Сола остановил лошадь, с тревогой глядя на приближающихся. Через минуту всадники окружили повозку и пешеходов.
— Кто такие? Что везёте?
Несколько человек в доспехах осмотрели лежащие на возу котомки.
— Свои, Пьеро, — сказал один из воинов. — Тут все их пожитки.
— К нам, что ли, в Гаттинару? — спросил начальник отряда.
Милано кивнул головой.
— Тогда смелей, ребята, путь свободен!
Вооружённые конники поскакали дальше. Крестьяне двинулись к Гаттинаре.
Вскоре Милано Сола и его дочь отдыхали в чистой, светлой комнате в новом доме кузнеца Стефано. Из большой кузни напротив доносилось равномерное постукивание молотов, звон железа. По улице то и дело проезжали гружёные повозки, проходили возвращавшиеся с полей гаттинарцы. У стола хлопотала раскрасневшаяся Марина.
— Верно, голодны с дороги? Подкрепитесь пока вином и хлебом, — говорила она отцу и сестре. — Мы не стряпаем теперь у себя, на всех готовят в общинной кухне. Сейчас должны звонить к ужину, тогда угостим как следует… Сбегай в кузню, Энрико. Скажи, что здесь гости из Кампертоньо, да загляни на обратном пути к Ремо, узнай, когда вернётся Джуффреди.
Мальчик бросился исполнять поручение. Анжела обняла сестру:
— Я так счастлива, что вижу тебя, Марина. Мы с отцом давно собирались к вам, всё ждали, когда подсохнут дороги.
— Как ты выросла и похорошела, сестрёнка. Я помню тебя совсем крохотной, а сейчас ты почти взрослая девушка.
— Ходят слухи, под Гаттинарой шли сильные бои, — обратился Милано Сола к старшей дочери. — С тех пор как до нас дошла весть о крестоносцах, мы не переставали тревожиться.
— Были трудные дни, — тихо произнесла Марина. — Даже мне приходилось браться за арбалет. Но, слава господу, всё обошлось. Теперь папские волки поджали хвост.
— Надолго ли? — покачал головой старик.
— Не волнуйся, отец. Дольчино не зря учит нас воевать. Даже мой Энрико умеет стрелять. Мы сумеем постоять за себя.
— А что Джуффреди? Не ранен ли?
— Джуффреди жив, здоров и стал добрым воином. Его выбрали сотником.
— Вот как! — не без гордости воскликнул Милано. — Я знал, он не посрамит нас. В роде Сола не было трусов.
За окном послышались громкие крики, показались женщины и дети. Все бежали к площади. В комнату ворвался Энрико. Глаза его блестели.
