Чавес хотел взять мою сумку, но я отказалась под предлогом, что ему и так придется тащить пакеты с едой. Не знаю, может быть, я и задела его мужское самолюбие, но вида он не подал. Когда мы сели в машину, я извлекла из сумки костюм черта и несколько черных ящичков; оставив один из них себе, остальные я бережно завернула в украденный костюм. В отношении ящичка, где держали грай, у меня были свои планы.
— Казанова сказал, что не станет наказывать девушку, которая… э-э… одолжила мне свой костюм, — сказала я, передавая сверток Чавесу, когда тот завел мотор.
— Думаю, у него и без того забот хватает, — ответил инкуб, бросив на меня зовущий взгляд. — В этом казино тебя запомнят надолго, querida Думаю, что Данте уже никогда не станет таким, как прежде.
Инкуб небрежно бросил сверток на заднее сиденье; я поморщилась, когда он плюхнулся на мягкую кожу. До сих пор я задавала себе вопрос, правильно ли поступила, когда спрятала черные ящички, а потом сообщила МОППМ, где они находятся. Когда Сенат вампиров объявил магам войну, я решила, что эти ящики вместе с их содержимым окажутся весьма кстати, а Казанова уж точно не захочет в них заглядывать, особенно после того, что натворили в его баре три грайи, так что ящики будут в безопасности, пока я не решу, что с ними делать.
Вскоре мы подъехали к убогому салону татуировок, где я оставила Приткина. Когда я выходила из машины, инкуб задержал мою руку в своей.
— Не знаю, что ты задумала, querida только будь осторожна. Магам нельзя доверять, поняла? Особенно: лому. Хорошенько запомни вот что: ты должна «цветком невинным выглядеть и быть змеей под ним»[10]. — Заметив мой удивленный взгляд, Чавес рассмеялся. — А ты думала, я просто красивый, и больше ничего?
Я начала было мямлить, что вовсе так не думала, но инкуб не дал мне договорить.
— У тебя есть моя визитка? Если понадобится помощь, звони. — Он улыбнулся, сверкнув белыми зубами. — Звони, если тебе вообще что-то понадобится. Для тебя, Кэсси, я сделаю все, что угодно, причем бесплатно.
Я вошла в салон, волоча на себе сумку и пакеты с едой. Внутри оказалось так же жарко, как и снаружи, несмотря на натужно гудящий кондиционер, по-видимому находившийся на последнем издыхании. Внешний вид помещения был под стать кондиционеру: грязный потолок, выцветший коричневый ковер на полу и прилавок, покрытый старым ламинатом. Унылую картину оживляли лишь сотни ярких рисунков с разнообразными вариантами татуировок.
Прилавок отделял переднюю часть магазина от задней, которую скрывала коричневая портьера. За прилавком никого не было, и я ткнула пальцем в звонок, бросив хмурый взгляд на выпуск «Кристал гейзинг», оставленный на стойке. На первой странице этого самопровозглашенного стража демократических свобод в сообществе потусторонних сил, как обычно, красовался броский заголовок: «В ВЕГАСЕ ПОЯВИЛСЯ ДРАКУЛА — БИЧ ЕВРОПЫ ЖИВ!» Ага, его, наверное, застукали возле бассейна, где он уплетал печенье с мармеладом на пару с Элвисом. Я быстро сунула газету под прилавок, радуясь, что мое имя пока не упоминается. Мне вполне хватало проблем и без папарацци.
Через несколько секунд из-за портьеры появился костлявый лысый мужчина с длинными седыми усами. За исключением мест, скрытых вытертыми джинсами, все его тело было покрыто татуировкой — от тощей шеи до ступней в сандалетах. Более того — эти изображения шевелились. Кобра, обвившаяся вокруг шеи, увидев меня, высунула раздвоенный язык, а нарисованная на лбу ящерица быстро юркнула назад, куда-то за левое ухо. Орел на груди лениво захлопал огромными крыльями и скосил на меня темный глаз.
Похоже, я попала туда, куда нужно.
Заметив мой зачарованный взгляд, расписной мужчина усмехнулся.
— Бабочек и цветочки колют на другом конце города, лапуля. — Он говорил с легким акцентом, кажется австралийским. — И учти, сегодня я никого не принимаю — срочная работа.
— Мне не нужна татуировка, — сказала я, стараясь не смотреть на живот мужчины, где был нарисован атаме[11], с которого каждую минуту стекала капля крови и скрывалась за поясом его обтрепанных джинсов. — Приткин просил меня зайти за ним. Я принесла поесть.
Увидев пакеты, мужчина смягчился.
— Так ты и есть Кассандра Палмер? — с легким удивлением спросил он. Я кивнула. Интересно, а что он ожидал увидеть? Представляю, что наговорил ему обо мне Приткин. Лучше не спрашивать. — Что же ты сразу не сказала? Я Арчи Макэдам, друзья зовут меня Мак.
— Кэсси, — представилась я, пожимая протянутую руку.
Все его бесчисленные татуировки окружал густой лес; разноцветные листья и лианы тихо шелестели, словно под легким ветерком, а из зарослей за мной наблюдала пара чьих-то узких оранжевых глаз. И взгляд этот был недобрым.
Мак откинул портьеру, и я, с трудом протиснувшись мимо прилавка, скользнула внутрь. Первый, кого я увидела, был полуголый Приткин, он лежал животом на кушетке, отвернув голову. Зная, сколько драк и стычек ему пришлось пережить, я ожидала увидеть покрытую рубцами и шрамами спину, но ничего подобного на ней не было, лишь на лопатке виднелись белые рубцы, словно от чьих-то когтей. В остальном кожа ж волшебника была ровной и гладкой, если не считать красной наметки на левом боку — видимо, маг решил сделать себе татуировку. Рисунок стилизованного меча был выполнен тонко и очень умело. Неподходящее время для татуировок, но это его час. Пусть проводит его, как хочет.
Мак поднес к глазам Приткина зеркало, чтобы тот мог разглядеть рисунок. Волшебник помрачнел.
— Нет, все-таки слишком витиевато. Простой меч — вот что мне нужно.
— Тебе не угодишь, — проворчал Мак. — Ты посмотри, какая работа! Да я превзошел самого себя!
Приткин презрительно фыркнул, но я его понимала. Наверняка он потратил на татуировку целый день. Меч тянулся через весь бок и заканчивался где-то на бедре. Джинсы были немного сдвинуты вниз, открывая моему взору верхнюю часть ягодицы. Спина мага, как его руки и лицо, была светло-золотистого цвета, словно к ней плохо приставал загар, но нижняя ее часть, включая ягодицы, была нежно-персикового оттенка. Глядя на эту спину, я попыталась представить себе, какова она на ощупь, но тут же отвела взгляд, с ужасом осознав, что думаю не о ком-нибудь, а о Приткине. Нет, все-таки общение с инкубом вызывает странные побочные эффекты.
— Отдохни, Джон, — сказал Мак. — Тут пришла юная красотка и принесла тебе поесть.
Приткин бросил на него хмурый взгляд, потом сел к нам спиной и застегнул джинсы. Следов крови на них не было — наверное, одолжил у Мака. Видя его застенчивость, я усмехнулась.
— Тебя зовут Джон?
— А что, хорошее, настоящее английское имя, — почему-то зло ответил он.
— Извини, — сказала я и протянула ему пакет с едой в знак примирения. — Просто оно тебе не очень идет.
— Почему? — спросил Билли-Джо, вылетая из стены, возле которой столб столбом стоял голем, даже более молчаливый, чем статуя. — Потому что слишком хорошее или слишком английское?
Не обратив на него внимания, я ухватила один сэндвич с мясом и передала остальную еду Маку. От вкусных запахов у меня проснулся аппетит, и я вспомнила, что за целый день съела только горсть орешков в казино у Казановы. Сэндвич заметно улучшил мое настроение, и я даже смогла улыбнуться Приткину,
