Ивана откачивали десять минут. Старик в это время дремал на татами в положении стоя. А может, медитировал.
Когда Иван пришел в сознание, он спросил:
– Что это было? Какой прием?
– Радушный, – сказал Заблудский.
Иван вышел на татами и сразу, уже без прежнего пиетета, бросился на старичка. Он тоже хотел поразить его пяткой, красиво полетел на него в положении стрелы, но старик, неуловимо отклонившись, перехватил пятку Ивана и, продолжив его стремительное движение, направил дальше.
Иван улетел метров на десять и рухнул на ковер, как подбитый самолет.
Последующие пять минут были посвящены полетам Ивана над, рядом и даже под старичком. В это время старик напоминал юного авиаконструктора, который проводит испытания новой летающей модели. Наконец ему это надоело, и он прикончил свою модель коротким ударом ребра ладони по печени, когда Иван в очередной раз, матерясь, пролетал мимо.
Ивана унесли, а на ковер вышел бледный капитан Богоявленский. Он попытался сразу провести удушающий прием, старик дал себя обнять, и Вадим изо всей силы сдавил его, как вдруг, охнув, стал оседать и сполз по старичку вниз.
Кореец сделал знак врачам, чтобы они действовали быстрее. Видимо, прием был серьезный. Но какой – об этом оставалось только гадать.
Заблудский вышел на татами с широкой улыбкой и сразу направился к корейцу с протянутой растопыренной пятерней. Хотел, видно, пожать ему руку, поблагодарить за прекрасное владение ушу. Старик тоже улыбнулся, польщенный, и протянул узкую ладошку Леше. Однако тот, схватив ладошку, тут же резко дернул руку старика вниз и подставил колено, чтобы встретить его лицо. Невесомый кореец врезался бороденкой в лешино колено и упал. А Заблудский, недолго думая, ухватился за край его хламиды и натянул ему на голову, лишив экзаменатора ориентации. Запакованный в собственное одеяние старик беспомощно барахтался на татами. Алексей поднял его, как мешок, из которого торчали ноги, и раскрутив, бросил за ковер. После чего, победно ткнув кулаком в небо, удалился с ковра.
Когда потрясенный кореец выпутался из хламиды, он подошел к Заблудскому и, упав на колени, ткнулся лбом ему в ступню.
– Ничего, отец. Бывает… – ласково проговорил Алексей.
Заблудский получил отлично и второй значок с Чарли Чаплином, остальные довольствовались тройками…
Вечером пили у себя в номере. Алексей живописал события устно, Ольга строчила статью в «Курьер», посвященную экзамену, Вадим сочинял рапорт в ФСБ.
Перевязанный с ног до головы Иван прислушивался к желудку, где, как бомба замедленного действия, лежал яд Маккензи. Затем ушел в туалет. Через пять минут оттуда донесся его торжествующий рев.
– Просрался… – счастливо улыбнулась Ольга, оторвавшись от статьи.
Глава 31
Распределение
Не успели затянуться экзаменационные раны, как курсантов пригласили на распределение. Уже имелся факс из Москвы, в котором генерал Карамышев давал разрешение на использование новоиспеченных агентов в Интерполе в течение шести месяцев. Это была плата ФСБ и милиции за обучение.
С Заблудским было сложнее. С одной стороны, комитет по культуре никак не рассчитывал получить назад дипломированного агента Интерпола, поэтому платить за обучение не собирался. Более того, Заблудского уже заочно уволили из библиотеки за прогулы. С другой стороны, он был отличник, прошедший испытания без единой царапины с двумя почетными знаками. Кроме того, умел распознавать наркотики. Интерпол задним числом оформил Алексею стипендию, которую и засчитали в качестве платы за обучение.
Оставалась Ольга. Ей не составило труда продлить заграничную командировку и получить новое задание: следовать за агентами хоть на край света и расписывать их подвиги. Вместе с заданием пришли гонорар и командировочные – целых четыре тысячи долларов, часть из которых тут же пропили.
Наконец через пять дней после экзамена курсанты предстали перед той же комиссией, на этот раз усиленной генералом Ферри О’Нейлом и ослабленной отсутствующим корейским специалистом Паком, который все еще находился в больнице после общения с Заблудским.
Генерал О’Нейл был брав и эффектен, как дюжина попугаев. Он затмил Джеральда, который был весь в бинтах, к тому же простужен и с приступом острого остеохондроза. Совсем скрутило мужика.
Комиссия восседала за столом, накрытым красным бархатом. На столе лежали удостоверения, жетоны Интерпола в виде небольшого овального платинового знака с чеканкой IP, крепящегося к оборотной стороне лацкана, и несколько маленьких цветных упаковок непонятного происхождения и назначения.
Стажеры вытянулись перед комиссией. Ольга в стороне, пристроив на треноге свою «Минолту», запечатлевала торжественную сцену.
– Учтите, мадемуазель, при публикации фотографий на всех лицах должны быть черные маски, – сказал генерал Ферри.
– Заретуширую, – пообещала Ольга.
– Итак, господа, – обратился генерал к стажерам, – вы закончили полный курс стажировки и успешно выдержали экзамен, – генерал покосился на Маккензи, который, скрючившись, сидел за столом, положив на колени забинтованные кулаки. – Я имею честь вручить вам удостоверения и нагрудные знаки агентов Интерпола.
Маккензи зашевелил забинтованными конечностями.
– Е… бекхх… накхх… матькхх!.. – прокашлял он.
– Вы сидели бы, капитан, – укоризненным шепотом обратился к нему полковник. – Счет три-ноль в пользу русских.
– Четы-кххх… ре-кхх… – прокашлял Маккензи. – Старикхх Пакххх…
Ферри О’Нейл в это время, выпятив грудь, вручал стажерам удостоверения с жетонами.
Стажеры благодарили специально созданной в недрах ФСБ фразой:
– Служу России и международному сообществу!
Один Заблудский, как всегда, перепутал и произнес по привычке:
– Служу Советскому Союзу! Тьфу!..
Но непонимающий по-русски генерал Ферри уже прикреплял к его пиджаку жетон.
Ольга щелкала «Минолтой», одновременно стараясь представить себе полосу «Курьера» с физиономиями на фотоснимках, залепленными черными прямоугольниками. Получалось плохо.
А Ферри, раздав жетоны, приступил к формулированию задания.
– Мы направляем вашу группу в Южную Америку, в Касальянку… – сказал он значительно.
Маккензи застонал, облапив бинтами загипсованную голову. Ферри покосился на него.
– И чего стонать? Нормальное задание… – неуверенно проговорил генерал.
Он отошел от стола и откинул занавеску на стене, обнаружив под ней карту Южной Америки.
– Где-то тут… – пошарил он авторучкой по карте. – То ли в Колумбии, то ли в Парагвае… Придется поискать. Есть сигналы, что там что-то нечисто. Туда тянутся нити.
– А чего нечисто-то? – подал голос Иван.
Заблудский перевел.
Генерал вернулся к столу, взял одну из разноцветных упаковок, протянул Алексею.
– Подойдите сюда, агент. Говорят, вы обнаружили недюжинные способности… Определите, что это за наркотик.
Алексей подошел, взял упаковку, понюхал. Потом развернул, высыпал на ладонь щепотку зеленоватого порошка, попробовал на язык.
– Черт его знает… Фигня какая-то… – с сомнением проговорил он.
– Правильно! Молодец! – прогремел Ферри. – Это фигня!
На упаковке в зеленом кругу была нарисован увесистый желтый кукиш, а по ободу написано: FIGNIA.
