– Этот новый вид наркотика поступает на мировой рынок из Касальянки. Вам поручается установить производителя наркотика, объем продаж, рынки сбыта. Обезвредить местную наркомафию.
Маккензи опять глухо застонал.
– И не сомневайтесь, капитан! – повысил голос Ферри. – Если эти парни проявят такие же способности, как на экзамене, наркомафии придется туго.
Маккензи наконец утвердительно замычал.
Ферри опять выпятил грудь.
– Агент Иван Середа!
– Я! – выпалил Иван.
– Интерпол назначает вас старшим группы.
– Есть!
– Как?! – взвился Вадим. – Старший группы – я. Меня назначили в ФСБ!
– Нам ваша ФСБ не указ, – веско ответил Ферри. – Прошу принять к сведению.
Богоявленский принял к сведению, но не согласился.
– Возможно, в Касальянке, если вы ее найдете, будет опасно, – продолжал генерал. – Учтите, что Интерпол страхует каждого из вас на миллион долларов. Ваши наследники получат неплохой капитал.
– Можно вопрос? – спросил Иван.
– Говорите, – кивнул Ферри.
– А если наследников нет?
Генерал подумал.
– Вы поплывете туда на теплоходе, чтобы немного отдохнуть после трудной стажировки. Плыть туда неделю. Можно успеть, – сказал он.
– Чего успеть? – не понял Иван.
– Сделать наследников, идиот! – прошипел Вадим.
– А-а, – протянул Иван.
Ольга почему-то покраснела.
Глава 32
У постели больного
В частной клинике Марка Шабри, на втором этаже, в палате люкс проходил курс послевзрывного лечения Перес де Гуэйра. Он лежал в специальной кровати с множеством приспособлений, растяжек, подвесок, на которых живописно покачивались его загипсованные конечности. Перес напоминал краба в панцире с растянутыми на веревочках клешями. При этом бормотал песенку Высоцкого: «Вот лежу я, весь загипсованный, каждый член у меня расфасованный…» Собственно член был в полном порядке, цел и невредим.
Перес просматривал газету «Северный курьер», которую услужливо развернул перед ним Максим. Донья Исидора, облаченная в белый халат, кормила Переса из ложечки кашей. В палате находился также Бранко Синицын, который, устроившись в углу просторной палаты за столиком, чистил боевое оружие – пистолеты и автоматы, а также производил инвентаризацию гранат. Как всегда, был очень увлечен делом.
Перес внимательно рассмотрел фотографии на полосе, где были запечатлены финальные акты стажировки – экзамен и распределение. Глаза всех снимавшихся были запечатаны черными прямоугольниками.
– Как дети, ей-богу… – бормотал Перес. – Будто я никого не узнаю. Вот этот – Маккензи, а это старик Пак. А вот и наши русские друзья… Где они теперь? Уехали? – Перес посмотрел на донью.
– Еще нет, – опустила она глаза.
– Бранко, ты когда вплотную ими займешься? – повысил голос Перес.
– Так я все время… вплотную… – отозвался Синицын.
– Видим, как ты вплотную, – Перес пошевелил пальцами под гипсом. – У тебя динамит остался?
– Это плохой динамит, господин, – кротко ответил Бранко.
– Почему?
– Потому что вы находитесь здесь, а не на кладбище.
– Динамит прекрасный! Это ты взрывник хреновый. Ищи их и взрывай! – приказал Перес.
Раздался стук в дверь, затем она приотворилась, и в палату вплыл огромный букет роз. За букетом не сразу удалось разглядеть Ивана и Вадима в выходных костюмах, при галстуках и почему-то в шляпах- канотье. Они были похожи на танцоров степа.
Бранко вскочил, схватился за автомат, но тут же смутился, увидев, как Вадим протягивает букет Пересу. Загипсованный Перес принять букета не смог, Максим услужливо перехватил цветы у интерполовца.
– Дон Перес, мы весьма сожалеем, – начал Вадим по-французски. – Путаница машин произошла не по нашей вине. Мы вскоре покидаем Париж и пришли пожелать вам скорейшего выздоровления.
– Цветы для мой успех… – прошептала донья.
– Твои цветочки, Исидора, – тихо признался Иван. – Ты уж прости, с деньгами туговато.
– Один слово – и ты будь золотым! – жарко прошептала донья, пока Перес нюхал букет из рук Максима.
– Спасибо вам за гостеприимство, – закончил Вадим.
Перес повернул голову к Синицыну.
– Бранко, угости друзей.
Бранко вновь схватил автомат, заправил рожок с патронами, навел дуло на гостей.
– Ты сдурел! – прикрикнул на него шеф. – Я говорю, подай виски со льдом, кретин!
Когда Бранко принес поднос с разлитым по фужерам виски «Королева Анна» с содовой и со льдом, Вадим поинтересовался как бы в шутку:
– Отравлено? А то тут нас один тип травил…
– Кто? – живо поинтересовался Перес.
– Один американец.
– Я не занимаюсь отравлениями, – гордо заявил Бранко. – Я взрывник!
– В моем доме можете пить смело, – сказал Перес и первым отхлебнул из бокала, который поднесла ему донья Исидора.
Все выпили как добрые друзья. Так, в сущности, и было. Все свои, все соотечественники, кроме Исидоры, что им делить? Иван Середа, добрый парень, расчувствовался и, поднимая второй фужер виски, произнес тост:
– За нашу встречу!
– Ну, это вряд ли, – усмехнулся Вадим.
– А что? Все может быть, – сказал Иван.
– Мы в Россию не собираемся, – улыбнулся из гипсового панциря Перес.
– А мы не в Россию едем. За океан, – загадочно улыбнулся Вадим.
– За океан тем более, – сказал Перес.
Попрощались совсем по-родственному, по-русски. Кто старое помянет, тому глаз вон. Бранко об этом позаботится.
Когда интерполовцы ушли, в палате еще минуту стояла просветленная тишина.
– Может, не взрывать их, господин? – подал голос Бранко.
– Самому не хочется. Но надо, – ответил Перес.
Внезапно в палату вбежал запыхавшийся Федор. Он был чем-то взволнован.
– Шеф! Я купил место распределения интерполовцев! С вас триста баксов!
– Хуяксов! – спародировал Федора Перес. – Они только что тут были, сами рассказали. За океан едут, – ответил Перес. – Плакали твои баксы.
– Во-первых, не едут, а плывут, – обиженно засопел Федор. – А во-вторых, за океаном места много. Например, Южная Америка.
Перес насторожился. Его черный глаз хищно выглянул из белого короба.
– Говори!
– А баксы дадите?
– Говори!
