Таунсенда, другой — нервный, мелкий, глупый — все ему портит, и так же глупо покушается на меня.
Их двое? Они дружат между собой или не очень?
Случайность, случайность. Сколько раз случайность вела к катастрофам? Сколько раз десятки, сотни умных людей вели дело к великой цели, но их усилия уничтожала какая-то глупость и мелочь?
Это было в прошлом году. Ричард Сун, с упоением рассказывавший мне о том, как изменится мир: англичане строят потрясающий воздушный корабль, который поплывет через океаны, над трубами лайнеров и волнами. Ему не требуется аэродромов. Подъемность — куда больше, чем у любого аэроплана. Бальная зала, обеденная, курительная, кабины, как в поезде, для 100 человек. Пять громадных, как у лайнера, дизельных моторов. И таких кораблей должны были создать еще десяток.
Но гигантов не будет, ни одного, остаются только ненадежные аэропланы, как у Ричарда, потому что первый из воздушных кораблей империи погиб в прошлом году возле Бово, под Парижем, совершая парадный полет. Погиб госсекретарь по авиации, множество инженеров, гостей, поднявшихся в его салон. Сгорел дотла в какие-то минуты самый большой и дорогостоящий воздушный корабль мира, его строили пять лет. А дело, как сейчас, наконец, выяснили, было просто в том, что громадная кабина слишком долго терлась о землю, когда корабль заблудился в тумане и пытался сесть. Трение высекло искру, искра подожгла водород там, наверху. Этого не должно было быть. Это была случайность.
Итак, их двое. Второй злоумышленник, случайно или намеренно портящий жизнь первому, существует. Но вот уж тут — никакой ясности.
Например, что это за молодой европеец, спускающийся по винтовой лестнице сзади «Колизеума», сразу после того, как там раздался первый выстрел, убивший господина Таунсенда? Этот второй человек, конечно, там был, хотя бы потому, что господин Робинс все это время просидел со мной за одним столиком. Но — молодой человек с усиками и в шлеме-топи, скрывавшем лицо? Это — на закате солнца, когда шлема не надо? А кто описал его таким образом? Малаец? Если так, то малайцу — уборщику синема по соседству — незачем врать, он сказал то, что видел.
Но к сегодняшнему дню я точно помнила каждое перемещение по «Колизеуму» всех, кто там был. Никакого молодого человека с усиками и в шлеме в зале не наблюдалось. Хотя — на кого этот молодой человек более-менее похож? Как ни странно, на Эмерсона. Которого не было в этот вечер в «Колизеуме».
Точнее — не было внизу. Спрятался в какой-то из комнат, застрелил коллегу, спустился по задней лестнице и исчез с маузером. Получается?
Но все может оказаться проще, куда проще. Кто мне рассказал о рассказе малайца? Робинс, к сожалению. Опять Робинс.
Не говоря о том, что был в «Колизеуме» кто-то еще, более — менее понимавший, что происходит, и утопивший маузер Тони в блюде с карри. Это что же __ третий злоумышленник? Не многовато ли?
И теперь последняя и очень маленькая группа вопросов, возвращающая дело к исходной точке — к моей собственной миссии.
Единственное имя, которое мне было названо его превосходительством, было имя инспектора Робинса. Названо как имя человека, который мне поможет. Но, может быть, то был намек на что-то иное?
Робинс — в самом центре всех событий. Почему? Он же передал мне браунинг. Зачем?
Вернемся к моим мыслям насчет большой, очень большой истории, в которой мне очень серьезными людьми отведена роль — найти китайского агента, из этой истории вдруг вышедшего. И что бы это, все вместе, значило?
Так, а теперь — нет ли фактов, которые вообще никуда не вписываются: кто, например, поставил второе кольцо охраны вокруг моего дома в Джорджтауне? Эшенден? Когда это он занимался такими частностями?
Еще факт: странная история с исчезновением доктора Оуэна. С женщиной, которую якобы видел в его бунгало малайский уборщик… ах, извините, садовник. И при чем это здесь?
Все вместе — плохо, очень плохо.
В чем моя главная ошибка? В том, что я не следую второму правилу Амалии — видеть всю картину в целом.
Например, зачем это я сама себя замкнула в кругу одних и тех же людей? И если я буду искать своих злодеев исключительно в этом кругу… То мне будет жаль не господина Робинса, а себя.
Детективные романы я не люблю потому, что они — всего лишь игра. Автор создает замкнутый круг людей (зловещий замок, штормом отрезанный от внешнего мира), и делает так, что злодеем может быть только один из нескольких находящихся на сцене персонажей. А в жизни так не бывает. В жизни ничего от внешнего мира не отрезается, а как раз наоборот.
И вот вам факт: в городе Куала-Лумпуре как раз сейчас оказалось множество недавно или только что прибывших сюда людей. Визионер профессор Браун из спиритического общества. Целый любительский театр из Лондона. Хлебный конгресс из Сингапура. Плантатор с малярией, который жил какое-то время у Джереми с Дебби (плантаторы — это еще ладно, они тут все знают друг друга, и еще знают, что пикирующие цены жестоко уменьшают их ряды). И что делать с этим подозрительным нашествием чужаков, любой из которых может иметь отношение к моему делу, а может — к каким-то совсем другим делам?
Хаос, хаос. Множество неясных вопросов.
Я выставила за дверь миску съеденного подчистую горячего супа (кажется, чуть не сгрызла еще и прилагавшиеся к нему палочки) и подошла к телефону, чтобы позвонить домой, в Джорджтаун. Но телефон зазвонил у меня в руках, деревянный голос хелло-гёрл назвал имя Магдалены Ван Ха-лен. Неужели и до нас дойдет лондонское новшество — автоматический набор? Хелло-гёрл, мне будет тебя не хватать.
— Моя дорогая, — осторожно сказала Магда. — Не хотела тебя беспокоить, но просто на всякий случай — ты вооружена?
— Интересный вопрос, Магда. Почему ты задаешь его именно сегодня?
— Потому что какой-то поганый крыс тихо-тихо копался в бумагах Тони. Ничего не взял.
«Так, — подумала я. — Если поганый крыс читает по — китайски, то ему уже точно известно все, что Тони делал все это время. То есть он обогнал меня на сутки».
— Маузер? — на всякий случай поинтересовалась я.
— Ну, два раза одну и ту же глупость мы не сделаем. Тони посещал меня в моей комнате вооруженный.
Так, он уже посещает дам в их комнатах. Это была хорошая новость. Все прочие — плохие.
— Магда, завтра я попрошу полицию посадить в этом коридоре, где происходит столько интересного, констебля. Мне, помнится, кое-кто обещал это сделать по первому требованию. Если надо, мы поменяем отель. А пока…
— А пока мы спим с Тони вместе, хотя свадьбу наших духов мы еще не организовали. Тони, правда, обещал, что как только попадем в Сингапур, то сразу. И спим, естественно, по очереди. Тони — утренний человек, как и всякий военный, а я вечерний. Это легко. Но с нами все будет в порядке. Если ты заметила, я интересуюсь тобой.
— Думаю, что на сегодня они ничего нового уже не придумают, — заметила я.
— Нового? Интересно, — мрачно отметила Магда.
— А вот завтра будем действовать очень быстро, — завершила я. — Нас кто-то торопит? Ну, мы можем и поторопиться.
Положив трубку, я выглянула в окно и увидела…
Сикхского охранника на раскладушке у ворот.
Вот интересно, его тут, помнится, еще вчера не было.
МАРШ ТАРАКАНОВ
