— Что он сделал? — бью изо всех сил старался сдержать ярость.
— Он вернулся, — повторила Мелисса.
Шериф откашлялся.
— Послушай, Мелисса, ты в этом уверена? — спросил он, кладя свой огромный кулачище с зажатой в нем золотой цепочкой на согнутую в колене ногу.
Мелисса кивнула.
Шериф не сводил с ее лица своих проницательных карих глаз.
— Ведь ты же не станешь лгать, чтобы спасти Слэйдера? —наконец спросил он. — Это не самое умное, что ты можешь сделать.
Она это знала, однако настаивала на своем. Надеясь в душе, что никто не сможет опровергнуть ее слов, она повторила:
— Он был здесь.
Она взглянула на Слэйдера. Почему он молчит? Почему не поддержит её? О чем он думает? Это было совершенно непонятно. Он стоял, как будто все это его не касалось.
— Но цепочка... — сказал Бью, глядя на цепочку, блестящую на утреннем солнце. — А как же цепочка?
— Да, как же быть с цепочкой, сынок? — спросил шериф, глядя на Слэйдера и ожидая, от него ответа.
Слэйдер пожал плечами.
— Я выбросил ее около «Барна» в ту ночь, когда вернулся сюда. Почта полгорода танцевали там кадриль.. Кто-то мог увидеть, как я бросил эту цепочку. Так что любой мог поднять ее и подложить туда, где вы ее нашли.
Слушая рассказ Слэйдера, шериф подозрительно сощурил глаза.
— Так, и кому могла бы прийти в голову подобная мысль?
— А вам не кажется, шериф, что более интересно было бы выяснить другой вопрос? — ответил Слэйдер, глядя на Бью.
Шериф посмотрел на Бью.
— Ты что-нибудь знаешь об этом?
— Я?!
Шериф кивнул.
— Нет, конечно, — с недовольным видом буркнул он.
— Странно, но что-то мне не верится, — сказал шериф, убирая ногу со ступеньки крыльца.
— И вы собираетесь его отпустить?! — воскликнул Бью.
— Насколько я понимаю, мне его не за что задерживать, — ответил шериф. — Но все равно, я подержу у себя эту цепочку и поспрашиваю народ. Ведь твоя жена подтвердила алиби Слэйдера.
— Да, подтвердила. — Тон и интонация Бъю говорили ей, что она еще пожалеет о своем поступке.
— Ну а теперь все, ребятки, я поехал. Мы еще поговорим попозже, — сказал шериф, направляясь к машине, — Пошли, Джонни. Направим наши стопы обратно в город. А то становится жарковато.
Как только шериф уехал, трое, стоявшие на крыльце, разошлись в. разные стороны.
Мелиссе не хотелось разговаривать ни с Бью, ни со Слэйдером. Ей не хотелось никому ничего объяснять. Она ничего не станет объяснять.
Слэйдер направился в амбар.
Бью пошел к грузовику. Он уже и так опаздывал на свидание с Цисси, которую обещал свозить в город за покупками.
Это была жаркая одинокая ночь. Одна из тех ночей, которые ведут к неожиданным мыслям и неожиданным поступкам... а потом сожалениям. Короче говоря, эти мысли вели только к неприятностям. А в настоящее время Мелиссе это было нужно меньше всего. Именно сейчас, когда она собиралась незаметно сбежать и начать новую жизнь, ей совершенно не нужны были проблемы.
Потеряв надежду заснуть, она со стоном поднялась с кровати. В верхней части дома всегда летом было жарко, а теперь, в августе, духота стала совсем нестерпимой. Она решила спуститься вниз и постоять у открытого холодильника, чтобы хоть немного охладиться. Она натянула на себя майку и шорты.
Войдя в кухню, она даже не стала зажигать свет. Глаза ее быстро привыкли к темноте, чуть разбавляемой бледным лунным светом, сочащимся сквозь прозрачную занавеску. Когда она открыла холодильник, темную камеру осветил яркий луч, и она с наслаждением почувствовала дуновение прохлады. Она глядела в холодильник, и соски ее напряглись под тонкой тканью майки.
Мелисса переступила с ноги на ногу, поджав аккуратные пальчики ног, которые сейчас, без обычного лилового лака, казались трогательно голыми на гладком деревянном полу. Она никак не могла решить, стоит ли ей что-нибудь съесть или выпить. Почему-то было важно решить этот вопрос. Но неожиданно она поняла, что уже все решено.
Да, все это было раньше, когда все ответы приходили легко и просто, когда в голове звучал этот уверенный голос...
Это было до того, как Слэйдер вернулся сюда.
— Может быть, дашь мне пива? Мелисса, вздрогнув, отпустила дверцу холодильника и обернулась на голос Слэйдера.
— Прости, я не хотел пугать тебя, — извинился он.
Он сидел, сгорбившись, за кухонным столом.
— Я не видела тебя в темноте, — сказала Мелисса.
Он думал о ней, когда она появилась, как сон наяву, и Слэйдер даже не сразу понял, действительно ли это она, или плод его воображения.
Мелисса повернулась к холодильнику и быстро выбрала себе квадратик сливочной помадки, присланной миссис Бодекер в благодарность за то, что Мелисса вместо нее провела урок в воскресной школе. Уже закрывая холодильник, она вспомнила про пиво и достала бутылку для Слэйдера.
— Не могла заснуть, — пояснила ему Мелисса, передавая пиво. Она смотрела, как он провел холодной бутылкой по разгоряченному лбу. Ей показалось, что Слэйдер не только хочет охладиться, но и старается снять боль.
— Да, ужасно жарко этой ночью... — сказал Слэйдер. Он произнес эти слова так, что они получили еще какой-то потаенный смысл. Наконец он поставил бутылку перед собой на стол и взглянул на Мелиссу, как бы чего-то ожидая.
Мелисса предложила ему помадку, но Слэйдер помотал головой, показывая, что он ждет отнюдь не помадки. Она отломила кусочек и прислонилась спиной к гладкой прохладной поверхности холодильника, скрестив руки. Она с наслаждением поглощала нежную сладость, причмокнув от удовольствия, когда ее язык нащупал самое вкусное — размельченные орешки, запрятанные в середине.
Она закрыла глаза, наслаждаясь нежным вкусом, прижавшись к холодильнику и откинув голову. Когда она проглотила помадку и открыла глаза, то увидела, что Слэйдер тоже сглотнул что-то, хотя нетронутая бутылка по-прежнему стояла перед ним на столе. Он не отрывал от нее глаз. Он чего-то ждал.
Она не отвела взгляда.
И он тоже.
Наконец молчание стало невыносимым.
— Ну, что? — спросила она.
Слэйдер улыбнулся. Он улыбнулся, не разжимая губ. Эхо была опасная, дерзкая улыбка. К тому же при свете луны было видно, как в его глазах горит огонек неподдельного мужского интереса.
— Я все думаю, — медленно произнес Слэйдер, — стоит ли мне попытать счастья.
— Ты и так это делаешь, находясь здесь, — ответила Мелисса, скрестив руки на груди и стараясь отделаться от волшебной притягательности, таящейся в его взгляде. Ну почему он так действует на нее? Она уже больше не ощущала прохлады холодильника. Только под скрещенными руками два твердых бугорочка говорили ей, как тянет ее к Слэйдеру. Она чувствовала, как горячее желание охватывает ее.
— Я имел в виду не это. То, что я здесь, не имеет ни малейшего отношения к Бью.
