ты узнала, что там кто-то есть?
Она выпрямилась, делая вид, что все в порядке. Нужно успокоить Софию. Совсем ни к чему, чтобы ее смятение передалось ребенку.
— Он пахнет, как лимонная трава, которую ты посадила в нашем огороде.
Джин втянула носом воздух. Она понимала, что это еще одно проявление неординарных способностей Софии воспринимать окружающее, но все же надеялась, что сможет научиться тому же. Но ей не удалось унюхать ничего похожего на запах лимонной травы!
— Идем, мама, мы опоздаем!
София потянула ее за руку. Джин бросила осторожный взгляд на дорожку. Майк не сдвинулся с места. Но если он пришел сюда, чтобы встретиться с ней, то, наверное, шокирован не меньше ее. Впервые после рождения Софии Джин обрадовалась тому, что ее дочь выглядит младше своих лет. По крайней мере, Майк ничего не заподозрит…
Она заставила себя двинуться вперед, а подойдя ближе, даже изобразила на лице улыбку.
— Доброе утро, доктор Брэдли, — официально поздоровалась она. — Это моя дочь, София.
Его лицо было смертельно бледным, но Джин убедила себя, что это эффект освещения. Независимо от того, как Майк обошелся с ней в прошлом, ей не хотелось причинять ему боль. Она повернула голову, глядя вдоль аллеи в сторону озера. Встретить взгляд Майка было выше ее сил.
София доверчиво взяла его за руку.
— Мы опаздываем, доктор Брэдли, — сказала она, таща их обоих вперед по дорожке. — Я сказала маме, что кто-то стоит под деревьями, а она подумала, что это может быть плохой дядя.
Обнаружив, что теперь у нее появилось две опоры, девочка повисла на руках между ними и принялась раскачиваться, как на качелях. Между тем Джин, борясь со смятением души и тела, пыталась делать вид, что все идет нормально. С облегчением вспомнив о главном событии утренних новостей, она спросила:
— Как новорожденные? — И, бросив беглый взгляд на Майка, так внимательно уставилась себе под ноги, как будто за ночь на дорожке могли образоваться труднопроходимые завалы.
— Двое пока в критическом состоянии, с остальными все в порядке.
По его голосу Джин поняла, что ему так же нелегко поддерживать беседу, как и ей.
— Вы видели этих малышей? — спросила София и снова поджала ноги, так неожиданно повиснув на их руках, что Джин была вынуждена сделать ей резкое замечание.
— Видел, — откликнулся Майк. — Они очень-очень маленькие.
— Я тоже была очень маленькой, — сказала София, и сердце Джин замерло. — Но я была просто очень маленькой, а не очень-очень маленькой, правда, мама?
— Не слишком маленькой, — Джин постаралась произнести это как можно более небрежным тоном.
— Поэтому я слепая, — так же жизнерадостно сообщила девочка.
Джин услышала свой невольный вздох. Она почувствовала, что Майк споткнулся, но не повернула головы. Жалость в его глазах может разрушить последние остатки ее самообладания. Чего доброго, она еще расплачется в присутствии Софии. Только этого не хватало!
— Это из-за кисло… кислодора, — добавила София, не замечая искр, рассекающих воздух над ее светловолосой головой.
— Кислорода? — серьезным тоном подсказал Майк.
— Правильно, кислорода! — подтвердила она, с улыбкой поворачиваясь к нему. — Кислород помогал мне дышать, но он повредил мои глаза.
Неужели София и вправду ничего не замечает? Или она чувствует напряженность взрослых и поддерживает разговор, сознательно помогая матери справиться со смущением?
Джин тряхнула головой, не в состоянии осмыслить происходящее.
— Сюда, — проговорила она у развилки.
Они свернули на дорожку, ведущую к пешеходному переходу позади здания больницы.
— Этот светофор чирикает, как птичка, когда можно переходить улицу, — сообщила София Майку. — Сначала слышно, как останавливаются машины, а потом раздается специальный звук. Тогда можно идти.
Она выпустила руку Джин. Продолжая держаться за Майка, девочка коснулась гладкого металлического столба и нащупала кнопку, включающую светофор. Джин почувствовала укол ревности, но тут же одернула себя. Это просто глупо. София обладала таким открытым и жизнерадостным характером, что всех, с кем знакомилась, воспринимала как друзей.
— Идем, мама, — поторопила девочка, и Джин поспешила снова взять дочь за руку, выговаривая ей за то, что она опять повисает на руках посреди дороги.
Когда они благополучно достигли противоположного тротуара, Джин остановилась.
— Мы пойдем вокруг, — сказала она Майку, в первый раз за все утро глядя ему прямо в глаза и надеясь, что ее лицо хранит такое же, как у него, невозмутимое выражение.
— Тогда, может, ты покажешь мне обходной путь на работу? Чтобы выйти утром из больницы, мне пришлось притвориться полотером. Я шел следом за парнем, который нес устрашающего вида уборочную машину, и делал вид, что знаю, как она работает.
Губы Джин дрогнули, когда она представила себе эту сцену, но настоящей улыбки не получилось. Она понимала, что в ее отношениях с Майком произошел новый поворот. И за этими веселыми словами тоже скрывалось многое.
— Тогда идем.
Она пошла вперед по дорожке, ведущей к детскому саду. Быстро добежав до игровой площадки, София под радостные возгласы детей тут же включилась в какую-то игру.
— Ты действительно упоминала, что боролась за детский сад, — сказал Майк. — Но я и представить себе не мог… — Его настроение изменилось с внезапностью летней грозы. Он стоял с мрачным видом и оглядывался вокруг. — Я должен был догадаться! Прости меня, Джин.
Она чувствовала, что он говорит искренне.
Но за что он просил прощения?
— Простить, Майк? — переспросила она и увидела боль в его глазах.
— Прости, что я без спроса ворвался в твою жизнь. Я думал…
Он угрюмо усмехнулся и повернулся, чтобы уйти, но Джин удержала его за руку.
— Что ты думал?
Утро уже было испорчено, ее нервы сплелись в комок — и все из-за него. В одно мгновение ему удалось разрушить ту тонкую защитную паутину, которую она соткала вокруг себя и Софии. Она не позволит ему уйти просто так!
— Думал, что если ты не замужем, то свободна! Глупо, правда? Я буквально выслеживал тебя, Джин. Сначала бродил возле твоего старого дома. Потом позвонил в Центральную больницу, в больницу Святой Анны и наконец сюда. Но я искал медсестру… — Майк замолчал, но Джин поняла, что он еще не закончил говорить, и ждала продолжения, удивленная горячностью его слов. — Услышав, что здесь есть администратор по имени Джин Мортон, я закричал от радости. А когда выяснилось, что ты работаешь в акушерском отделении, я поверил в то, что судьба дает мне еще один шанс. Я буквально упросил Алекса Блейка взять эту стипендию и пообещал, что уйду с другой работы. И все это время жил с безумной мыслью, что увижу тебя снова, смогу поговорить с тобой и попытаться все объяснить, и тогда… — Он снова умолк. Джин боролась с вспыхнувшей в душе надеждой. Если они поговорят?.. Если он объяснит?.. — Но, конечно, брак сейчас мало что значит. Ты нашла другого мужчину, у тебя ребенок. Теперь понятно, почему ты не закончила учебу! Вероятно, он все еще рядом с тобой, Джин? Эти цветы были от него? Каким дураком, наверное, я выглядел в твоих глазах!
Он повернулся и пошел прочь, и на этот раз Джин не стала удерживать его.
Она подошла к играющей с детьми Софии и попрощалась с ней. Майк сам нашел решение всех проблем, придумав мифического мужчину в ее жизни. Вряд ли это поможет ей, но, по крайней мере, удержит его от дальнейших действий.
Джин поднялась на пятый этаж и остановилась в фойе, чтобы поговорить с дежурным
