– Это вы-то крупная девушка? – Николас улыбнулся. – Это главное, что привлекло меня в вас.
Ребекка смутилась. Если бы волосы могли краснеть, они бы тоже залились краской.
– Мне нравится быть такой, какая я есть, сказала она, и он кивнул.
1-Чем она дала Николасу повод для столь игривых замечаний? Она взялась за торт.
Николас поспешил сменить тему.
– Как думаете, не зря мы уехали в отпуск?
– Совсем нет. – Чувство собственного достоинства и пирожные – две вещи несовместимые.
Ребекка пыталась, есть как можно аккуратнее, но понимала, что являет собой не слишком эстетичное зрелище. Всюду крошки, по пальцам течет крем. Да и говорить с полным ртом не слишком удобно. – Эмили меньше нервничает здесь, чем в Англии. Все задания выполняет без особых усилий, ее французский совершенствуется.
– Но она по-прежнему избегает моего общества.
– Однако не так демонстративно, как прежде.
– Верно, – согласился Ник, не скрывая удовольствия. – Наконец-то она перестала считать меня монстром. Теперь нужно осторожно подвести ее к обсуждению беременности.
– Легче сказать, чем сделать. Если бы были хоть какие-то внешние признаки, ей труднее было бы делать вид, что ничего не происходит. Но она из тех счастливиц, которые не испытывают токсикоза, вялости. А ее колебания настроения совершенно нормальны. – Ребекка собиралась развивать тему дальше, но в этот момент в дверях появилась Эмили. Ее лицо сияло.
– Откуда ты возник? – спросила она отца так весело, что колкость слов потерялась.
Николас подвинул стул поближе к стулу дочери.
– Желудочный вирус поразил большинство участников конференции, поэтому я прибыл сюда. Рад, что ты в хорошем настроении., Они разговаривают друг с другом! И без напряжения! Ребекка затаила дыхание, боясь нарушить очарование.
– Еще бы! Только что наслаждалась свободой от вас обоих.
– Ну, спасибо! – вставила Ребекка притворно обиженно. Эмили застенчиво ей улыбнулась.
– Вы же знаете, что я имела в виду. – Она опустила пальцы в крошки пирожного на отцовской тарелке и слизнула их. – Это чудесное местечко и осматривать его без вашего сопровождения гораздо интереснее. – Она взглянула украдкой из-под ресниц на Николаса. – Могу я надеяться, что буду в полдень постоянно прогуливаться вот так, в одиночестве? Я обнаружила несколько магазинчиков в стороне от дороги. Бутик старинной одежды.
– Старинной одежды? – брови Николаса удивленно приподнялись. – Зачем она тебе?
– Старинная не значит старая, просто выполнена в традиционном деревенском стиле. Ну, много вышивки, понимаешь?
– Вышивки? – изумился Николас. Эмили была не из тех девочек, кто любит кружева и оборочки, Она предпочитала черную лайкру и облегающие брюки.
– Ну, это вносит разнообразие, – тихо произнесла Эмили. – Я обещаю возвращаться домой через два часа. Я только схожу туда еще раз посмотреть и, возможно, что-нибудь куплю. – Она опустила глаза, и, нащупав чувствительную струну, сказала жалобным голосом:
– Это сделало бы мой французский намного лучше и… у меня было бы время подумать…
Ребекка перехватила взгляд Николаса и кивнула.
– Ну, – сказала она, все еще колеблясь, хотя и не понимая, почему, если ты обещаешь быть дома не позже… – она посмотрела, на часы, – пяти часов…
– Отлично! – Эмили вскочила, явно тяготясь их обществом, и исчезла за дверью.
– Может быть, ей действительно необходимо побыть одной, чтобы разобраться в себе, – сказал Николас задумчиво. – И погода великолепная: свежо и ясно. Может, мозги проветрятся.
– С мозгами у вашей дочери все в порядке, тихо заметила Ребекка. Пожалуй, вы слишком беспокоитесь.
– Чем это может повредить? – продолжал вслух рассуждать Николас. Вряд ли с ней случится что-то хуже того, что уже случилось. – К мысли о беременности дочери он привыкал очень медленно. Конечно, первое потрясение прошло, но Ребекка не знала, смирился ли он.
Они вернулись в дом. Николас нес сумки с продуктами и поддерживал разговор на нейтральные темы. Только когда они дошли до дома, Ребекка занервничала, представив, что они сейчас на два часа окажутся вдвоем. Что ее так напугало? То, что он флиртовал с ней время от времени, ничего не значило: он был мужчиной, для которого флирт – вторая натура. Да, они когда-то были близко знакомы. Но с тех пор прошла вечность. Она совершенно равнодушна к нему. Да и не было у них сколько-нибудь значительных отношений. Так почему же мысль о том, что они останутся наедине, должна пугать ее? Это просто смешно.
– Пойду приготовлю ужин, – сказала Ребекка, как только они переступили порог и сняли пальто. Она схватила сумку с продуктами и направилась в кухню.
– Я помогу вам.
– Не нужно, – запротестовала Ребекка. – Вы можете заниматься своей работой! Я не хотела бы нарушать ваш распорядок.
– Самое приятное в любом распорядке – это нарушать его. – Он плутовски улыбнулся и шагнул к Ребекке. – Очень приятно чувствовать себя школьником, прогуливающим уроки.
– А вы прогуливали уроки? – спросила Ребекка. Ноги у нее будто приросли к полу, и только огромным усилием ей удалось оторвать их.
– Разве все мы не проказничаем иногда? Для меня это не было характерно, но, должен признаться, были случаи, когда я терял голову.
– Я – нет. – Ребекка выложила покупки на стол и потянулась взять разделочную доску, нож – надо было чем-то заняться, чтобы не чувствовать неловкости оттого, что Николас рядом. Потом достала овощи из хозяйственной сумки и принялась мыть их, а Николас уселся на стул и принялся наблюдать за ней.
– Никогда?
– Нет. Послушайте, я ненавижу, когда стоят у меня над душой.
– Стоят над душой? – в его голосе звучала насмешка. – Это мешает?
Она была так смущена, что даже не слышала, как Николас подошел к ней, пока не ощутила на щеке его дыхание. Она отпрянула и ударила его.
– Не будьте такой нервной, – сказал он спокойно. – Я только хотел налить стакан воды. – Он наполнил стакан и отошел. Ребекка почувствовала, как колотится ее сердце. Николас был так близко… В отчаянии, она застыла, пристально глядя на него.
Ник отпил глоток воды и поставил стакан на раковину. Затем осторожно отобрал у Ребекки нож и луковицу, которые та держала в руках.
– Я не дурак. Что бы вы ни говорили, вы почувствовали себя здесь спокойнее, потому что Эмили всегда рядом.
– Это безумие!
– Вы тоже немного волнуете меня. Когда я смотрю на вас, я снова тот пылкий молодой человек, словно не было прожитых лет.
– Нет! – ноги у Ребекки подкашивались. Она умела находить общий язык с детьми и подростками, умела управлять всеми своими дружками.
Но перед этим человеком она была беззащитна.
Чувства захлестывали ее.
– Что нет? Разве не был я пылким в те далекие годы? Был, я знаю. Мне нравился тот воздух невинности, что окружал вас. Это волновало меня тогда и волнует сейчас.
– Я выросла, – прошептала беспомощно Ребекка, не желая осознавать, сколь ребячески выглядит ее реакция. – Меня уже не окружает воздух невинности! И я учительница!
– Ага, вы всегда вспоминаете это, когда чувствуете, что почва уходит у вас из-под ног. Вы думаете, я не замечаю ваших взглядов на меня исподтишка?. Горячих, быстрых взглядов, когда вы думаете, будто я не смотрю на вас? Когда вы думаете, будто я занят рассматриванием достопримечательностей.
Она не отдавала себе в этом отчета, но сейчас поняла, что он прав. Она часто смотрела на него
