божеством. По сути, принцип Трех, Троицы воплощается в 'дуальности' супругов, составляющих вместе единое, - этот опыт выходит за рамки индивидуального инициатического опыта, но простирается гораздо дальше.
Можно приводить множество примеров сходных ритуалов в этой области, относящихся к разным культурам и цивилизациям. Мы уже приводили пример античных мистерий, во время которых, раз в году, главная жрица - воплощение Богини - соединялась в священном месте с мужчиной, представляющим мужское начало. Во время этого действа другие жрицы выносили священный огонь, считавшийся душой этого союза, и раздавали его представителям различных семейств и кланов. Один из авторов сделал сопоставление со схождением огня в Иерусалиме в Великую Субботу. [366] Также и обряд водоосвящения в Православной Церкви несет черты символизма пола - речь идет о троекратном погружении свечи в воду - женское начало. [367] Формула освящения включает в себя слова: 'Освящаются воды сии благодатью и наитием Святого Духа… да будет вода сия скачущей в жизнь вечную'.
На Востоке существуют священные изображения lingam'a (фаллоса), погруженного в цветок лотоса (padma) или лингама внутри перевернутого треугольника, означающего yoni - символ Богини или Шакти; этот символизм, как мы уже ввдели, имеет также и чисто оперативно-сексуальное назначение.
Действительно, иерогамия вовсе не ограничивается символическим ритуалом или некой имитацией, но включает в себя сакральное соитие мужчины и женщины и на физическом плане тоже. К этому можно добавить и сезонные эротические ритуалы, связанные с культом плодородия. В чисто научном плане эта проблема сегодня является 'полем битвы' различных этнографических школ - одни говорят о 'солярном мифе', другие о 'тотемизме', остальные- приводят 'аграрные' толкования.
На самом деле речь идет о магико-оперативном ритуале высокой направленности. Говоря о смысле оргии, мы уже указывали на 'экспериментальный контакт' с неким единым началом и его следствиями, который может возникать у участников. По самой своей природе, по вызываемым оргией изменениям экзистенциальных 'уровней, она может стимулировать паранормальное ощущение участия в 'космическом заговоре', в самом порядке природных явлений, и, как следствие, - в цикле плодородия земли. Так осуществляется вмешательство более высокой гальванизирующей и стимулирующей силы в ход природных событий. Мирча Элиаде писал об этом так: 'В самом общем смысле оргия - часть иерогамии. Она соотносится с соитием божественной пары, с неограниченным и иступленным плодородием земли… Излишек энергии оказывается ценным и плодотворным в сакральных равновесиях. Разбиваются преграды между человеком, обществом, природой и богами; происходит круговращение и перемещение сил, жизни, зародышей с одного уровня на другой, из одного пространства во все остальные'. [368] Это лишь одно из значений, прочитываемых в огромном ворохе собранных Фрезером сведений о различных ритуалах. Однако, когда речь идет не о первобытных народах, но об исторических традициях, включавших в себя коллективные оргии, следует отзличать магический, 'природный' ритуал, так высоко ценимый некоторыми этнографическими школами, от высшего мистериософского, практикуемого в целях внутреннего перерождения отдельного человека; в некоторых случаях, правда, иерогамия включала в себя оба эти смысла одновременно. По всей видимости, таковыми были Элевзинские мистерии, в которых иерогамия была как инициатическим, так и трудовым ритуалом. Пренебрежение этой двойственностью является характерной чертой академическо-конформистских исследований, как и вообще всей современной профанной науки, постоянно смешивающей высшее с низшим и непременно стремящейся поставить второе на место первого.
В случаях указанной иерогамии, в системе эротических ритуалов как мужчина, так и женщина могли быть источником сакрального. Мы можем указать на случаи как взаимной, так и частичной иерогамии - последняя означает, что только одна сторона принимает на себя сверхчеловеческие, божественные функции, вторая же выступает в чисто человеческой ипостаси. В этих случаях соитие могло быть не только мистическим актом, но и средством деторождения. Легендарные истории о женщине, которой овладевает 'бог', или наоборот, мужчине, сходящемся с богиней, слишком хорошо известно, чтобы их пересказывать. Надо лишь отметить, что в ряде случаев эти вещи существовали в рамках общественно упорядоченного брака. Так, в древнем Египте фараон, мистически перевоплощавшийся в Гора, оплодотворял свою супругу, чтобы продолжить династическую линию 'божественного царства'. Кульминацией эллинистического праздника Антестерий было священное жертвоприношение, а затем совокупление жены царя-архонта с Дионисом в храме Ленеона; в Вавилоне также была известна иерогамия избранной для этого молодой женщины в особой брачной комнате, приподнятой над седьмым этажом священной башни- зиккурата ('по ту сторону числа семь') - там она должна была провести ночь с неким богом. Эллины верили, что жрица храма Аполлона в Патаре проводила с этим богом ночь на 'священном ложе'.
То, что некоторые божества имели в качестве символов различных животных, дало основание для грубого вырождения символизма до уровня совокупления людей со 'священным животным'. Так Геродот (II, 46) упоминает о священном козле из Мендеса, именуемом 'владыкой молодых женщин'; в Египте молодые женщины рожали от животных 'божественное' потомство. Даже римская традиция знала отголоски этих вещей. Овидий (Fast., II, 438-442) рассказывает о божественном гласе, повелевавшем римлянам предоставлять своих жен-сабинянок для оплодотворения sacer hircus. [369]
В новое время основой для тайных сексуальных практик стала идея о том, что 'слишком человеческое', индивидуальное должно быть уничтожено; затем через'транссубстанциацию' личность - как мужчина, так и женщина - способна воплощать и активизировать в себе некое 'реальное присутствие'. [370] Эта идея естественно присутствовала в традиционном человечестве благодаря врожденно-нелинейному взгляду на мир; но теперь это не так - высказываться в подобном духе экстравагантно и в лучшем случае похожие смыслы можно облекать в психологизированную форму 'архетипов бессознательного'. Однако все же действительно очень трудно понять подлинное содержание реальности, проявлявшейся в традиционном мире, реальности, где женщина 'почти не существует' и заменена неким принципом, 'невидимой женщиной', чье влияние не принадлежит феноменальному миру и есть лишь прямое и неиндивидуализированное проявление силы, принимающей разные образы в мифологии пола. На таком полувопросе можно завершить краткое изложение очень трудного содержания этого отрывка.
45. Инкубы и суккубы. Фетишизм, припоминание и пробуждение .
Обратимся теперь к многочисленным героическим легендам и мифам, в которых 'сверхприродная женщина' выступает как дарительница жизни, знания, спасения, мистического ведения, сакральной силы и даже бессмертия. Чаще всего это женское начало оказывается связано с образом Мирового Дерева. Так, у египтян богиня Нут, Мэт или Хатор, являющаяся 'ключом жизни' или 'питием жизни', прямо именуется священным деревом. У евреев дерево чаще всего - 'древо соблазна', в буддизме - 'древо просветления', а в европейском средневековье - древо победы и Империи (например, в легендах о пресвитере Иоанне). [371] В других работах
